|
Читайте также: |
Пэтти была занята приготовлением напитков, но я знала по тому, как вспыхнули ее цвета, что она слышала.
Я пожала плечами. Мне не хотелось делать ЭТО перед Пэтти.
Она принесла стаканы с чаем и поставила их на стол.
– Знаешь, – выдохнула она, – я очень устала и еще вчера принесла новую книжку из библиотеки, поэтому, пожалуй, проведу послеобеденные часы у себя в комнате. Почему бы вам не остаться здесь… а я буду неподалеку, если вдруг вам понадоблюсь. Ужин я приготовлю позже, когда вы захотите сделать перерыв.
Я кивнула в знак согласия.
При условии, что Пэтти не будет видеть, я смогу это делать.
Пэтти нагнулась, чтобы поцеловать меня, и затем направилась в свою комнату.
– То, что нам необходимо, находится в машине.
Отец большим пальцем указал на дверь.
Я вышла с ним, несмотря на то, что он настаивал, что справится самостоятельно.
Мои глаза полезли на лоб, когда я увидела то, что лежало на заднем сидении, а именно: закуска всех мыслимых разновидностей на ряду с бесконечными пакетами бутылок пива, вина, ликеров, соков, соды, а так же добавочных компонентов, таких как, вишня, лайм и оливки.
Он отнес все наверх, в квартиру.
Я не могла поверить, что собиралась пить с собственным отцом. Это было неправильно во многих смыслах.
Напитки и все ингредиенты, которые должны охладиться, мы поставили в холодильник, а остальное разместили на столе.
Я потерла ладони, чувствуя внутренний подъем.
По крайней мере это фуршет состоял не из наркотиков, потому что в противном случае я бы уже прибывала в истеричной эйфории.
– В том, что человек может выпить, нет ничего дурного, Анна.
Он поставил две стопки, и я села напротив одной из них, пока он разливал прозрачную жидкость.
Я посмотрела на бутылку.
Ром.
– Нам никогда не говорилось не пить. Только знать меру. Есть тонкая грань между двумя этими понятиями, и все что мы сейчас пытаемся сделать, это узнать ТВОЮ меру. В процессе ты будешь пить много воды и закусывать. Это должно оказать некоторую помощь.
Он пододвинул мою стопку, которая была не такой полной, как его.
– Мне нужно будет видеть твои цвета, чтобы оценить степень твоего опьянения.
Я полагала, что, ослабив свой эмоциональный щит, испытаю облегчение, но почувствовала себя только еще больше незащищенной, и мне абсолютно не понравился тот взгляд, которым искоса одарил меня отец, осмотрев мою ауру.
Я пыталась не думать о Кайдене, но это еще больше приковывало мои мысли к нему.
Отец потер переносицу. Полагаю, он не считал, что насыщено‑розовая пылкая любовь имела что‑то общее с эмоциональным гардеробом его дочери. Но он ничего не сказал – только издал сдавленный вздох и начал.
– Засеки время. Ты должна внимательно следить за временем, когда пьешь. У тебя есть часы? – я покачала головой, тогда он снял свои и бросил их мне.
– Сегодня воспользуйся этими, но потом сразу же обзаведись своими собственными. Сейчас 3 часа 25 минут. Подними рюмку. – Мы оба подняли наши стопки. – Выпей все до конца. Зараз. Не пытайся тянуть или делать несколько маленьких глотков. И не вздумай выплевывать.
– Поняла. Нет проблем. Я могу это сделать.
Жидкость была чистой, как вода.
Легкомысленная бравада захлестнула меня с головой, когда я, следуя его словам, поднесла стопку к губам и одним движением отправила жидкость в горло.
– Ах‑х!
Все мое лицо, рот и горло обожгло горячим пламенем, пока жидкость растекалась по всему организму.
Я закашлялась, сплевывая, после чего ударила ладонями по столу.
Мой отец рассмеялся и хлопнул меня по спине.
Я прерывисто выдохнула, не в силах совладать с отвращением, написанным на всем моем лице.
– Молодец, постаралась не выплюнуть, – похвалил он.
– Это было ужасно! Зачем кому‑то намеренно это пить?
И тут тепло, разлившееся по венам, захлестнуло меня и понесло куда‑то на своих мягких убаюкивающих волнах. Тепло зародилось сначала в груди, потом перешло ниже к животу и дальше уже распространилось по всему телу.
– Ох.
– Приятно, м‑м? – спросил он, но на этот раз уже без улыбки.
Он внимательно изучал меня, пока я смотрела на ром, а потом выше, на стойку, где выстроилась батарея других бутылок, ожидавших своей очереди.
– К концу ночи, ты больше не будешь морщиться. Ты скорее всего будешь недовольна, когда я скажу тебе остановиться, но мне необходимо, чтобы ты сама научилась распознавать тот момент, когда дополнительная порция спиртного может затопить твое сознание. Только ты сама можешь контролировать себя, детка. Сегодня ночью я буду свистеть, когда тебе необходимо придержать коней и остановиться. Поняла?
– Да, поняла. Но… мне интересно. М‑м, мы будем точно также тренироваться и с наркотиками?
– Ты никогда не будешь употреблять наркотики, Анна. Никогда.
В его голосе звучала убийственная уверенность.
– Я вообще не планирую, чтобы ты работала, но тебе необходимо иметь базисные навыки, на случай непредвиденных обстоятельств. Итак, готова приступить?
Я кивнула, и он нахмурился. Видимо, я согласилась с излишним энтузиазмом.
Понадобилось девять часов, две пиццы, одна схватка, три приступа тошноты, миллион свистков, тонна закуски, бесчисленное количество напитков… и мы выяснили, что я могла пить по одной порции каждые восемнадцать минут, или три захода в течение часа.
Определенно, не больше.
Даже учитывая способность моего тела сжигать алкоголь, я относилась, как считал мой отец, к категории «легковесов» или «дешевых свиданий».
Если я начну употреблять алкоголь на регулярной основе, сопротивляемость моего организма значительно повысится, но пока что мы строго придерживались рассчитанного графика.
Я вызубрила рецепты всех наиболее популярных коктейлей.
Я поняла, что ненавидела любое крепкое спиртное, кроме текилы. Меня можно было, определенно, называть текила‑девушкой.
От вина у меня сводило желудок.
И только пиво являлось моим единственным беспроигрышным вариантом.
Вскоре последовала еще одна небольшая стычка между Пэтти и Джоном Греем, когда моя приемная мать вышла к нам, чтобы приготовить ужин.
Она расстроилась, когда он стал настаивать на том, чтобы заказать пиццу, вместо того, чтобы готовить.
Кухня выглядела так, словно подверглась нашествию врагов. Да и пицца для нас с Пэтти являлась роскошью, которую мы себе никогда не могли позволить.
Когда он высказал подозрение, что она противится его предложению только чтобы потешить собственную гордость, она скрестила руки на груди и с надутым видом заявила, чтобы он не стеснялся и скорее заказывал свою «паршивую» пиццу.
Их глупые пререкания вызвали у меня бурю нетрезвого веселья, но как только я начала хихикать, Пэтти неодобрительно сузила глаза и наградила меня таким взглядом, что мне сразу же перехотелось.
Весь вечер отец задавал мне много вопросов о моей жизни.
Он хотел знать каждую мелочь о Джее и о тех четырех Нефах, с которыми мне довелось познакомиться.
Особенно его заинтересовала история Копано.
– Никогда бы не подумал, что у Алоцера есть слабое место. Наводит на размышления…
– Забавно, да? – пробормотала я, с трудом ворочая языком. – Большинство людей стараются скрыть свои плохие поступки, а Князьям приходится скрывать хорошие.
Во время моего последнего приступа тошноты, когда я была в ванной, отец принес бардовую сумку из багажника арендованной машины.
На ней до сих пор были ярлычки.
– Для вас, девочки.
Он примостил сумку на диване между мной и Пэтти.
– Пожалуйста, возьмите это без споров. И слушайте. Анна, тебе нужны часы, и тебе необходимо сменить имидж. Я хочу, чтобы ты позаботилась об этом немедленно.
Я кивнула, с трудом удерживая свои глаза открытыми.
– И последнее. Не думаю, что вам, девочки, стоит ходить в церковь.
Я никогда раньше об этом не задумывалась. В моей повседневной нормальной жизни было так много того, что просто кричало об антидемоническом образе жизни.
– Мы можем это делать здесь… вдвоем, – уверила меня Пэтти, погладив меня по спине.
Вся эта ночь была сплошным откровением для нас обоих.
Нам нужно было внести некоторые изменения, чтобы создать необходимый фасад, под прикрытием которого я могла бы оставаться незамеченной для радаров демонов.
– Открой это.
Он скрестил руки на груди и кивнул в сторону сумки. Расстегнув замок, мы с Пэтти, пытаясь разглядеть, что находилось внутри, стукнулись склоненными головами.
Затем мы обе обменялись изумленными взглядами – наши лица находились в нескольких дюймах друг от друга.
Сумка была набита деньгами. Я знала, какие мысли посетили Пэтти по ее посеревшей ауре. Это были деньги от продажи наркотиков.
Грязные деньги.
Кровавые деньги.
Мой отец тоже знал о ходе наших мыслей.
– Независимо от того, откуда пришли эти деньги, сейчас они принадлежат вам, и все что вы можете сделать – это правильно ими распорядиться. Для начала, я рекомендовал бы вам приобрести огнеупорный сейф. В боковом кармане ты найдешь мобильный телефон. В нем есть мой номер. Звони мне, если я буду нужен. Не могу дать гарантию, что отвечу, но если нет, и это будет что‑то экстренное, просто отправь мне SMS с текстом A‑9‑1‑1.
Это будет значить «Анна – Экстренная помощь». Не оставляй голосовое сообщение и не пиши ничего подробно.
Я встала и крепко обняла его, прижавшись щекой к мягкой коже его куртки.
Он провел рукой по моим волосам, точно так же, как он сделал это предыдущим вечером.
– Когда я снова тебя увижу? – спросила я.
– Не знаю. Я буду в разъездах. Окажешь мне еще одну услугу?
Я разомкнула объятия и посмотрела на него.
– Проверь‑ка второй боковой карман своей сумки, – произнес он.
Я запустила руку в небольшое углубление и вытащила ключ с прикрепленной к нему черной цепочкой и маленьким пультом управления для открывания и блокировки дверей.
Я вскинула голову, чтобы встретиться с его серьезным взглядом.
Пэтти прикрыла ладонью рот, в немом изумлении.
– Больше никаких мальчишек, берущих тебя в поездки, слышишь меня? – его голос был сиплым. – Теперь ты можешь позаботиться о себе сама. Самое последнее, что тебе нужно, так это чтобы какой‑то мальчишка отвлекал тебя, еще больше усложняя ситуацию. Обещай, что будешь держаться подальше от сына Фарзуфа.
Я открыла рот, но слова застряли в пересохшем горле.
Горячий пот бисерными каплями выступил у меня на лбу.
– Я уже пыталась, Джон, – предупредила его Пэтти. – У меня не слишком получилось.
– Ты вообще видела, как он на нее смотрит? – вскинулся отец. Его взгляд был сосредоточен на Пэтти, но пальцем он указывал в мою сторону.
– Да. И я также видела, как ОНА смотрит на него. Если честно, я думаю, что они нуждаются друг в друге.
– Эти двое нуждаются друг в друге, как пуля нуждается в цели. Поверь мне. Я видел, как Нефилимов убивали за то, что они влюблялись и позволяли чувствам влиять на свою работу.
– Что ж… у тебя нет причин для переживаний, потому что мы не влюбленны друг в друга, – протянула я певучим голосом. – Я не нравлюсь ему в этом смысле.
Отец отрывисто выдохнул, вскинув брови:
– Что ж, он, определенно, должен что‑то к тебе чувствовать, потому что он не хотел видеть возле тебя того другого мальчишку.
– Есть кто‑то еще, в ком ты заинтересовалась? – удивилась Пэтти.
Я стянула все цвета в один узел и надежно поместила их в свое самое глубокое подсознание. Эмоциональный барьер вновь крепко стоял на защите моих интересов.
На долю секунды я позволила себе вспомнить очаровательные ямочки на щеках Копано, прежде чем вытолкнуть прочь и этот образ тоже.
– Я еще не готова об этом говорить, – уклончиво проговорила я.
Мой отец возвел глаза к потолку, прижав гигантскую ладонь ко лбу. В его низком голосе чувствовалась абсолютная безнадежность:
– Я слишком стар для всего этого.
Глава 25
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав