Глава пятьдесят пятая

Двадцать первого января Том нервно расхаживал перед входом внутри Ассизской базилики. Он волновался. Джулия и ее подруги запаздывали, что лишь усиливало волнение отца невесты. Том без конца теребил свой галстук-бабочку. Наконец двери открылись, и на пороге возникло видение: белый бархатный плащ, наброшенный на платье из органзы. Это было похоже на светящееся облако.

Том онемел.

— Привет, пап, — сказала улыбающаяся, взволнованная Джулия, подходя к отцу.

Тэмми и Рейчел помогли ей снять плащ, расправили платье и развернули шлейф. Кристина — распорядительница церемонии — вручила обеим подругам невесты букеты из ирисов и белых роз. Ирисы гармонировали с цветом платьев Тэмми и Рейчел.

— Какая ты красивая, — пробормотал Том и через вуаль поцеловал дочь в щеку.

— Спасибо, папа.

Джулия покраснела и перевела глаза на свой букет, составленный из двух дюжин белых роз и нескольких веток остролиста.

— Можно мне немножко поговорить с дочкой? — спросил Том.

— Пожалуйста.

Кристина подвела Тэмми и Рейчел ко входу в алтарь и махнула органисту, сообщив о скором начале церемонии.

— Мне нравится твое ожерелье, — сказал Том, нервно улыбаясь дочери.

Пальцы Джулии коснулись ниток жемчуга на шее.

— Оно досталось мне по завещанию Грейс.

Машинально она дотронулась и до бриллиантовых сережек, но решила не говорить отцу, откуда они.

— Интересно, как бы Грейс отнеслась к тому, что ты выходишь за ее сына?

— Хочется думать, что она была бы счастлива. Сейчас она смотрит на нас и улыбается.

Том кивнул и засунул руки в карманы смокинга:

— Я рад, что ты попросила меня сопровождать тебя к алтарю.

Слова отца удивили Джулию.

— Я и не представляла, как могла бы выходить замуж, не попросив тебя об этом.

Том откашлялся, переминаясь с ноги на ногу во взятых напрокат туфлях.

— Знаешь, когда я первый раз забрал тебя от Шарон, нужно было не отправлять тебя обратно. Сглупил я тогда, — добавил он дрогнувшим голосом.

— Папочка, не надо, — прошептала готовая расплакаться Джулия.

Том обнял дочь, пытаясь объятием выразить то, что не мог сказать словами.

— Я давным-давно тебя простила. Нам незачем возвращаться к прошлому. — Джулия помолчала, глядя на отца. — Я рада, что ты здесь. И еще я рада, что ты мой отец.

— Джули… — Том сдавленно кашлянул и с улыбкой разжал руки. — Хорошая ты у меня девочка.

Он повернулся и стал разглядывать длинный проход, что вел к алтарю. Там уже стоял Габриель вместе со своим братом и зятем. На всех троих были черные смокинги от Армани и белоснежные рубашки. Скотт с Эроном настояли на том, чтобы Габриель вместо своей любимой бабочки надел обычный галстук, а Скотт заметил брату, что бабочки носят лишь «старики, юнцы из „Лиги молодых республиканцев“ или некоторые профессора».

— Ты уверена, что хочешь… выходить за него? — вдруг спросил Том. — Если есть хоть капля сомнения, я мигом вызову такси и мы отправимся домой.

Джулия сжала руку отца:

— Я в нем не сомневаюсь. Возможно, Габриель и не идеальный мужчина, но для меня он самый лучший. Мы созданы друг для друга.

— Я ему сказал, чтобы заботился о моей маленькой девочке. И добавил: если ему такая забота не по плечу, нечего и огород городить. Он мне ответил, что будет обращаться с тобой как с сокровищем, а если нет… тогда пусть я приду по его душу с дробовиком. — Том улыбнулся. — Мне такой расклад понравился… Ну как? Ты готова?

— Да, — ответила Джулия, делая глубокий вдох.

— Тогда пошли.

Он подал дочери руку. Они махнули подругам невесты, те подали сигнал органисту, и зал наполнился звуками «Охотничьей кантаты» Баха.

Когда Джулия и Том входили в базилику (органист в это время уже играл «Иисус, всегдашняя моя радость»), Габриель увидел свою любимую, и на лице его засияла улыбка. В раскрытые двери пробивалось январское солнце, отчего казалось, будто над головой Джулии, скрытой вуалью, светится нимб.

Улыбка не покидала лица Габриеля. Он улыбался на протяжении всей церемонии, даже когда приносил клятвы верности своей жене под звуки баховской кантаты «Восстаньте ото сна», которую сменил мотет Моцарта «Празднуйте и торжествуйте», исполняемый соло сопрано.

После церемонии Габриель дрожащими пальцами осторожно откинул с лица Джулии вуаль. Большими пальцами он смахнул слезы счастья, что катились по ее щекам, и поцеловал ее. Поцелуй был нежным и целомудренным, но наполненным обещаниями. Потом они спустились в нижнюю церковь, а оттуда — в подземелье.

Они не собирались этого делать. Их пальцы словно сами собой переплелись, и они приблизились к гробнице святого Франциска. В тихом сумраке места, где несколько месяцев назад Габриель испытал незабываемые переживания, новобрачные опустились на колени и стали молиться. Каждый молча благодарил Бога за своего спутника жизни и за обильную Божью благодать, излившуюся на них. Они благодарили за Грейс и Майю, за своих отцов и близких родственников.

Когда же Габриель встал и зажег единственную свечу, каждый из них попросил Бога еще об одном благодеянии. О маленьком чуде, явленном изобилием Его благодати. И в конце молитв их обоих, словно покрывалом, накрыло ощущение удивительного покоя.

— Не плачь, моя милая девочка, — сказал Габриель, помогая Джулии встать. Он отер ее слезы и поцеловал. — Прошу тебя, не плачь.

— Я так счастлива, — сказала Джулия, улыбаясь ему. — Я очень тебя люблю.

— И я тебя очень люблю. Я не перестаю удивляться произошедшему. Как мне удалось снова обрести тебя и уговорить стать моей женой?

— Нам улыбнулись небеса.

Джулия встала на цыпочки и поцеловала мужа, ничуть не стесняясь, что делает это рядом с гробницей святого Франциска. Она знала: каждое ее слово — правда, идущая от сердца.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Вечером того же дня Джулия и Габриель уселись на заднее сиденье нанятого автомобиля, чтобы начать путешествие в медовый месяц. Габриель сменил смокинг на темный костюм. На Джулии было платье фиолетового цвета.

Вскоре машина подъехала к вилле вблизи Тоди. Это была та самая вилла, куда Габриель привозил Джулию более года назад, во время их первой поездки в Италию.

— Наш дом, — прошептала Джулия, увидев очертания виллы.

— Да. — Габриель поцеловал ей руку и помог выбраться из машины, после чего подхватил на руки и понес к входной двери. — Ты что, недовольна? — спросил он, вглядываясь в ее лицо. — Я думал, тебе захочется насладиться тишиной. Здесь время принадлежит только нам. Но если тебе здесь скучно, можем поехать в Венецию или Рим. Поедем туда, куда ты хочешь, — добавил Габриель, опуская ее на землю.

— Что ты, здесь прекрасно. Наоборот, я очень рада, что мы снова здесь, — сказала Джулия, обнимая его за шею и крепко целуя.

— Пожалуй, я все-таки отнесу наверх наши вещи, — сказал Габриель. — Есть хочешь?

— Не откажусь, — улыбнулась Джулия.

— Тогда поищи в кухне что-нибудь вкусненькое, а я скоро спущусь.

Джулия коварно взглянула на него:

— Самое вкусненькое — это ты на кухонном столе.

На Габриеля повеяло жаром воспоминаний. В прошлый раз кухонный стол неоднократно служил им местом сексуальных утех. Застонав, он почти побежал с чемоданами наверх, будто за ним гнались.

Кладовая и холодильник были забиты едой и напитками. Джулия засмеялась, увидев несколько бутылок с клюквенным соком, выставленных на разделочном столе. Казалось, они дожидались ее появления. Но пока что она открыла бутылку минеральной воды «Перье» и приготовила сырную тарелку. К этому времени вернулся Габриель. Он выглядел помолодевшим на несколько лет. В его облике появилось что-то мальчишеское. Глаза сияли, свидетельствуя о приподнятом настроении.

— Выглядит аппетитно. Спасибо. — Он сел рядом с Джулией, многозначительно глядя на кухонный стол. — Должен сказать, что начать нам все же лучше в постели.

Тело Джулии вспыхнуло.

— У меня с этим столом связаны приятные воспоминания.

— У меня тоже. Но у нас предостаточно времени для новых воспоминаний. Счастливее прежних, — сказал он, бросая на нее страстный взгляд. Ее желание стало еще сильнее. — Скажи, свадьба была такой, о какой ты мечтала? — спросил Габриель, наполняя стаканы минеральной водой.

— Даже лучше. Месса, музыка. Свадьба в базилике Ассизи — этого не передать словами. На меня снизошел такой покой.

Габриель кивнул. Их ощущения совпадали.

— Я рада, что мы пригласили только родных и близких друзей. Жаль, мне почти не удалось поговорить с Кэтрин Пиктон. Зато я видела, как ты с ней танцевал. Причем дважды, — добавила Джулия, делая вид, будто дуется.

— Что? В самом деле? — подыгрывая ей, спросил Габриель. — Для семидесятилетней дамы она очень даже ничего. Удивительно, как она выдержала мой темп.

Джулия выпучила глаза, слушая комплименты мужа в адрес Кэтрин.

— Между прочим, миссис Эмерсон, вы дважды танцевали с Ричардом. Полагаю, мы квиты.

— Теперь он мой тесть. Считай, второй отец. И танцор он прекрасный. Манеры безупречные.

— Лучше, чем я? — изображая ревнивого мужа, спросил Габриель.

— С тобой никто не сравнится, darling. — Джулия поцеловала его в шутливо надутые губы. — Как ты думаешь, Ричард когда-нибудь женится снова?

— Нет.

— Почему?

Габриель взял ее руку и стал гладить костяшки пальцев.

— Потому что Грейс была его Беатриче. Когда человек познал любовь такой силы, все остальное оказывается ниже уровнем, только тенью прежней любви. — Он грустно улыбнулся. — Довольно странно, но Ричард повторяет судьбу главного героя «Сурового милосердия» — любимой книги Грейс. Шелдон Ванаукен после смерти жены так и не вступил в новый брак. Данте потерял Беатриче, когда ей было всего двадцать четыре года. Всю оставшуюся жизнь он провел, скорбя по ней. Если бы я вдруг потерял тебя, то поступил бы точно так же. В моей жизни не было бы других женщин. Никогда. — Последнее слово он произнес громче остальных, глядя на Джулию бешеным и одновременно любящим взглядом.

— Интересно, а мой отец женится снова?

— Тебе это было бы неприятно?

Джулия пожала плечами:

— Почему? Правда, пришлось бы некоторое время привыкать. Но я рада, что у него сейчас складываются отношения с Дайаной. Она добрая женщина. Я хочу, чтобы отец был счастлив и чтобы он старился не один.

— Жду не дождусь, когда начну стариться вместе с тобой, — сказал Габриель. — А в твоей доброте я не сомневаюсь.

— И мне хочется стариться вместе с тобой.

Муж и жена переглянулись и взялись за еду. Ели не спеша в приятной тишине, затем Габриель встал и протянул Джулии руку:

— Я ведь еще не вручил тебе свадебных подарков.

Пальцы Джулии коснулись его обручального кольца.

— А я думала, наши свадебные подарки — это кольца, внутри которых написано, что мы принадлежим друг другу.

— Подарков больше. — Габриель подвел ее к камину и остановился.

Когда они входили в дом, Джулия не заметила, что прежняя картина, висевшая над камином, исчезла. Ее место заняло большое, впечатляющее живописное полотно, на котором были изображены страстно обнявшиеся мужчина и женщина.

Их тела слились в объятии. Мужчина был обнажен до пояса и находился чуть ниже женщины, словно стоял на коленях. Его голова покоилась на коленях женщины. Женщина была изображена наклонившейся вперед, обнаженной, наспех завернувшейся во что-то вроде простыни. Она обнимала мужчину, ее голова упиралась в его лопатки. По правде говоря, трудно было сказать, где начинается его тело и заканчивается ее, — настолько они сплелись, образовав нечто вроде круга. От картины веяло страстью и отчаянием. Казалось, пара только-только помирилась после бурной ссоры или встретилась после долгой разлуки.

— Так это же мы, — прошептала потрясенная Джулия.

Лицо мужчины было частично закрыто коленями женщины, его губы прижались к ее обнаженному бедру. Но это лицо, вне всякого сомнения, было лицом Габриеля. Лицо женщины принадлежало Джулии, блаженно закрывшей глаза. На полных губах играла легкая улыбка, словно она знала, что ее фотографируют. Это было лицо счастливой женщины.

— Но как это тебе удалось?

Габриель встал сзади и положил ей руки на плечи:

— Я позировал художнику, а тебя он писал по фотографиям.

— По каким фотографиям?

Габриель наклонился, поцеловал ей затылок:

— А ты не узнаешь свою позу? Я запечатлел ее на снимках, которые делал в Белизе. Помнишь утро после того, как ты впервые надела корсет? Ты лежала в постели…

Глаза Джулии округлились. Она вспомнила.

— Тебе нравится? — В тоне Габриеля вдруг исчезла его всегдашняя уверенность. — Мне хотелось чего-то… очень личного… чтобы осталось на память о нашей свадьбе.

— Мне очень нравится. Просто… это как-то неожиданно.

Габриель облегченно расправил плечи.

— Спасибо, дорогой, — сказала Джулия, поднося его руку к своим губам. — Это замечательный подарок.

— Рад, что тебе понравилось. Но у меня для тебя есть еще один небольшой подарок.

Он подошел к каминной доске. Только сейчас Джулия увидела знакомый футляр в форме золотого яблока.

— Ты и этот футляр сюда привез? — улыбнулась Джулия.

— Футляр не главное. Соблаговолите его открыть, миссис Эмерсон.

Джулия открыла крышку. Внутри лежал большой старомодный ключ.

— Что это? — удивилась она. — Волшебный ключ от двери тайного сада? А может, от шкафа, откуда есть выход в мир Нарнии?

— Меня восхищает твоя фантазия. Идем со мной, — произнес Габриель, целуя запястье Джулии.

— И куда мы пойдем?

— Увидишь.

Габриель вывел ее на крыльцо и закрыл дверь. Темноту умбрийской ночи освещали лишь фонари, свисавшие со стен виллы.

— Проверь ключ.

— На чем? На этой двери?

— Проверь ключ, — пытаясь скрыть волнение, повторил Габриель.

Джулия вставила ключ в скважину, повернула. Она услышала, как щелкнул замок. Тогда она повернула ключ в обратном направлении, и дверь послушно открылась.

— Спасибо за то, что согласилась стать моей женой, — прошептал Габриель. — Добро пожаловать в наш дом.

Джулия недоверчиво глядела на него.

— Мы были здесь счастливы, — тихо сказал Габриель. — Мне хотелось, чтобы у нас было место, куда мы можем на время скрыться от всех. Место, с которым у нас связаны только приятные воспоминания. — Габриель осторожно дотронулся до ее руки. — Мы можем делить время праздников между Селинсгроувом и нашей виллой. Если хочешь, ты можешь писать здесь диссертацию. Хотя, должен признаться, разлуки с тобой больше чем на один день я просто не вынесу.

Джулия поцеловала мужа, снова и снова благодаря его за столь щедрый подарок. Так они стояли несколько минут, наслаждаясь объятиями друг друга и слушая биение своих сердец, которое становилось все быстрее.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Не прерывая поцелуя, Габриель подхватил Джулию на руки и понес наверх, в хозяйскую спальню. Он кружил ее на ходу, наслаждаясь фиолетовыми волнами от пышной юбки ее платья.

— По-моему, я тебе кое-что задолжал.

— И что же ты мне задолжал? — со смехом спросила Джулия, чувствуя на затылке его поцелуй.

— Примирительный секс, — шепотом ответил Габриель.

От его интонации кожа Джулии покрылась пупырышками. Габриель тут же принялся массировать ей руку.

— Ты замерзла?

— Нет. Возбудилась.

— Замечательно. — Габриель откинул ей волосы и стал покрывать поцелуями затылок и шею. — Как ты знаешь, я неистощим на импровизации. Думаю, меня хватит на всю ночь.

— На всю ночь? — переспросила Джулия, слегка кашлянув.

— На всю ночь и еще на утро.

Джулия уже таяла в его объятиях. Габриель несколько раз поцеловал ей изгиб плеча и только тогда оторвался от нее.

— Пока ты готовишься к постели, подумай обо всех способах, каковыми я намерен сегодня доставить тебе удовольствие. — Габриель заговорщически ей подмигнул, проведя пальцем по вырезу платья.

Джулия достала из чемодана нижнее белье и скрылась в ванной. Помнится, она даже растерялась, подбирая себе наряд для их брачной ночи. Она долго ломала голову, стараясь найти нечто такое, чего Габриель еще не видел.

В магазинчике на Ньюбери-стрит она нашла именно то, что искала: длинную ночную сорочку бордового цвета с низким вырезом. Но изюминкой этого наряда были широкие кружевные лямки, расположенные крест-накрест и тянущиеся по спине практически до ягодиц. Джулия купила сорочку, представляя, сколько удовольствия получит Габриель, когда будет ее раздевать. Вариантов раздевания было несколько.

Джулия не стала распускать волосы. Она слегка подкрасила губы и надела черные туфли на высоком каблуке, купленные специально для медового месяца. Закончив приготовления, она распахнула дверь ванной.

Габриель ее уже ждал.

Спальню освещали колеблющиеся огоньки свечей. Пахло сандаловым деревом. Тихо играла музыка. Подборка мелодий была другой, но не менее приятной.

Габриель оставался в белой рубашке и брюках, однако рубашку выпустил наружу и расстегнул почти до пояса. Носки он снял. Габриель протянул руку. Джулия подошла и обняла его за шею.

— Ты бесподобна, — прошептал он.

Он провел руками по спине Джулии, чувствуя сквозь кружева ее нагое тело и изо всех сил стараясь одолеть дрожь в руках.

— Я почти забыл, насколько ты прекрасна при свечах. Почти, но не совсем.

Джулия улыбалась, уткнувшись ему в грудь.

— Ты позволишь? — спросил Габриель, дотрагиваясь до заколок в ее волосах.

Джулия кивнула.

Мужчина попроще повытаскивал бы все заколки сразу, быстро освободил бы локоны и перешел к более приятному занятию. Но Габриель не был мужчиной попроще.

С невероятной медлительностью он водил пальцами по ее волосам. Обнаруженные заколки он вытаскивал по одной, освобождая прядь за прядью. Эта процедура длилась до тех пор, пока волосы целиком не закрыли плечи Джулии. Сама она уже изнемогала от желания.

Габриель взял в ладони ее лицо и пристально посмотрел ей в глаза:

— Я хочу услышать твои желания. Ночь целиком твоя. Повелевай мною.

— Никаких повелений, — сказала Джулия, дважды поцеловав его в губы. — Просто покажи, что ты любишь меня.

— Джулианна, я люблю тебя всеми четырьмя видами любви. Но сегодня — ночь торжества эроса. — Габриель страстно поцеловал ей плечи, затем встал сзади и начал гладить спину, проступавшую сквозь кружева. — Спасибо за твой подарок.

— Мой подарок?

— Это твое тело, соблазнительно наряженное только для меня. — Глаза Габриеля скользнули вниз. — И твои туфли. Наверное, после долгого дня ты мечтаешь поскорее их снять.

— Я и забыла, что на каблуках.

Габриель поиграл сережками в ее ушах.

— Почему ты их снова надела?

— Потому что я могла думать только о том, как бы поскорее заняться с тобой любовью.

— Я думал о том же. Целыми днями. Месяцами. — Габриель шумно вдохнул и стал ласкать ее обнаженные руки. — Я единственный мужчина, который видел тебя обнаженной во всем твоем великолепии и слышал, какие звуки срываются с твоих губ, когда ты удовлетворена. Твое тело узнает меня. Оно узнает мои ласки.

Габриель начал снизу. Он развязал бантик, скреплявший кружева, и они медленно, мучительно медленно начали расходиться под его пальцами.

— Ты нервничаешь? — спросил он, касаясь подбородка Джулии и поворачивая ее лицо так, чтобы видеть ее профиль.

— Есть немного.

— Я не стану торопиться. Более… энергичные игры начнутся потом, когда мы снова познаем друг друга. — Габриель посмотрел на пустую стену, и Джулия почувствовала, как ее обдало жаром предвкушения. — Я сгораю от желания, — признался он. — Все эти месяцы я ждал, когда же наконец смогу уложить тебя в постель.

Габриель повернул Джулию лицом к себе и бесцеремонно опустил лямки ее ночной сорочки. Шелк с тихим вздохом упал на пол. Габриель проводил его глазами.

Теперь Джулия стояла перед ним совсем нагая, прижав руки к бедрам.

— Восхитительно, — выдохнул Габриель, и его голодные глаза все с той же мучительной медлительностью принялись оглядывать каждый дюйм ее тела.

Не желая быть центром внимания, Джулия взялась за пуговицы его рубашки. Сбросив рубашку, она прижалась губами к его татуировке, целуя ему грудь, а затем довольно быстро сняла с него брюки.

Вскоре и на Габриеле не осталось одежды, и теперь степень его возбужденности проявлялась еще нагляднее и красноречивее. Габриель потянулся, чтобы поцеловать Джулию, но она задержала его.

Ее истосковавшиеся пальцы скользнули ему в волосы. Потом она стала заново познавать его тело, выказывая свое поклонение кончиками пальцев и губами. Лицо, рот, подбородок, плечи, рельефная грудь, мышцы живота. Его руки, бедра и…

Габриель схватил Джулию за руку, не позволив ее пальцам обвиться вокруг члена. Его губы замерли возле ее губ, шепча красивые итальянские слова. Джулия узнала строки, давным-давно вышедшие из-под пера Данте. Затем Габриель подхватил ее на руки, поднес к просторной кровати с балдахином и усадил на край. Сам он встал на колени.

— Откуда мне начать? — спросил он. Его глаза слегка потемнели, а руки скользнули по ее плоскому животу и остановились на бедрах. — Подскажи мне. — (Джулия торопливо втянула воздух и покачала головой.) — Может, отсюда? — Габриель подался вперед и едва ощутимо коснулся языком ее губ. — Или отсюда? — Он ласкал ей груди: сначала руками, затем языком, облизывая соски и слегка прикусывая их зубами. Джулия закрыла глаза и шумно дышала. — Или мне лучше начать с этого места? — Палец Габриеля медленно обвел ее пупок, а вскоре его губы воздали должное ее животу.

Джулия застонала и схватила его за волосы:

— Я всего лишь хочу тебя.

— Тогда владей мною.

Джулия поцеловала его, и Габриель ответил ей неторопливым поцелуем. Почувствовав, что ее сердце забилось быстрее, он стал снимать ей левую туфлю.

— Ты не хочешь, чтобы я была в них? — удивилась Джулия, глядя на него с высоты кровати. — Я их покупала для этой ночи.

— Побережем их на потом, когда мы освоим стену, — хриплым шепотом ответил Габриель.

Сняв с Джулии туфли, он некоторое время массировал ей ноги, уделив особое внимание сводам стоп. Потом он порывисто уложил ее на середину кровати и устроился рядом.

— Ты мне доверяешь? — спросил он.

— Да.

Габриель нежно поцеловал ее в губы.

— Я долго ждал от тебя этих слов и знаю, что они искренни.

— Разумеется, искренни. Прошлое осталось позади.

— Тогда давай наверстывать упущенное время.

Его движения остались такими же нежными. Его руки касались ее тела, будоражили ее тело, делая это решительно и страстно. А потом он стал ласкать ее ртом, движения которого подчинялись ритму ее вздохов и стонов. Эти звуки заставляли ликовать его сердце, равно как и сердце Джулии. Он радовался, чувствуя, как от его прикосновений извивается ее тело.

Когда руки Джулии, лихорадочно скользившие вверх и вниз по его спине, застыли на ягодицах, Габриель навис над нею и, глядя на Джулию, прошептал:

— «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные… Как лента алая губы твои, и уста твои любезны…»[28]

Джулия поцеловала его и сказала:

— Не заставляй меня ждать.

— Ты приглашаешь меня внутрь?

Джулия кивнула, и ее тело ответило волной жара.

— Да, муж мой.

— Мой кареглазый ангел.

Его язык играл с ее ртом. Их тела слились, и вскоре они стали одним целым, и из уст обоих вылетали сдавленные вздохи и стоны.

Поначалу движения Габриеля внутри ее тоже были медленными, словно ленивые волны, накатывающие на берег. Ему хотелось продлить это ощущение до бесконечности, ибо он смотрел в глаза жены и понимал: экстаз их прежних слияний, казавшийся им верхом блаженства, бледнел перед величественностью их первого брачного соития.

Джулия была его плотью и кровью, душевной подругой и женой, а потому его единственным желанием было доставить ей радость. Габриеля охватило благоговейное восхищение ею.

Джулия видела его наморщенный, сосредоточенный лоб и плотно закрытые глаза.

— Я люблю этот вид, — прошептала она.

— Какой вид?

— Когда ты с закрытыми глазами, наморщенным лбом и плотно сжатыми губами. Такой вид бывает у тебя, только когда ты… во мне.

Габриель открыл глаза, и из них брызнули сапфировые искры.

— Что, в самом деле? Вы не преувеличиваете, миссис Эмерсон?

— В такие моменты ты очень сексуален. Я скучала без них.

— Ты мне льстишь, — пробормотал ошеломленный Габриель.

— Мне хочется запечатлеть твое лицо с таким выражением на картине или на фотографии.

Габриель шутливо нахмурился:

— Думаю, картина — это было бы чересчур.

Джулия засмеялась:

— И это говорит человек, украшавший спальню фотографиями своей обнаженной персоны?

— Отныне единственной обнаженной персоной на фотографиях в моей спальне будешь ты, моя несравненная жена.

Ритм его движений возрос, и это застало Джулию врасплох. С ее губ сорвался стон наслаждения. Габриель уткнулся в ее шею:

— Ты такая зовущая. Твои волосы, твоя кожа.

— Красивой меня делает твоя любовь.

— Тогда позволь мне любить тебя всегда.

Джулия выгнула спину.

— Да… всегда. Пожалуйста.

Габриель чуть сдвинулся в сторону. Его губы ласкали, а зубы слегка прикусывали кожу на ее шее. В ответ руки Джулии обхватили его ягодицы, включившись в ритм движений, пока она не оказалась на самой грани оргазма.

— Открой глаза, — шепнул Габриель, продолжая убыстрять ритм движений.

Джулия смотрела в заметно потемневшие, но все такие же нежные глаза мужа, переполненные любовью и страстью.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Оргазм заставил ее широко распахнуть глаза, и тут же они закрылись снова.

Но Габриель не закрыл глаз, хотя его лоб по-прежнему оставался наморщенным.

— Я люблю тебя, — повторял он в такт своим движениям, скользя телом по телу Джулии, пока они оба, удовлетворенные, не застыли.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Джулия проснулась перед восходом солнца, словно что-то вытолкнуло ее из сна.

Ее красавец-муж мирно посапывал рядом, и во сне его лицо было совсем как у молодого парня. Таким он впервые встретился ей на заднем крыльце дома Кларков. Джулия осторожно провела пальцем по его бровям, по щетине на подбородке, и ее захлестнуло громадной волной любви. Такими же громадными были ее радость и удовлетворенность.

Стараясь не разбудить Габриеля, Джулия вылезла из кровати. Надев поднятую с пола рубашку мужа, она тихонечко вышла на балкон.

Над плавными перекатами умбрийских холмов слегка пламенела полоска неба. Воздух был холодным и даже слишком холодным для прогулок нагишом. Другое дело, если сидеть в джакузи, выставив только голову. Однако вид, открывавшийся с балкона, был неизъяснимо красивым, и Джулия ощутила потребность впитать эту красоту. Одна.

Джулия вспомнила ощущение, не покидавшее ее в детстве и ранней юности. Ей казалось, что она недостойна большой и настоящей любви и исполнения самых сокровенных желаний. Теперь это ощущение ушло. Сейчас ее душа переполнялась чувством благодарности, устремляясь прямо к небесам.

Габриель сонно протянул руку, но вместо Джулии обнаружил лишь ее подушку. Ему понадобилось некоторое время, чтобы проснуться. Ночь и раннее утро утомили его. Они несколько раз занимались любовью и по очереди, руками и губами, поклонялись телу друг друга.

Габриель улыбнулся. Похоже, у его Джулианны исчезли все былые страхи и тревоги. Неужели единственная причина тому — их брак? Или, помимо их начавшегося супружества, у Джулии было достаточно времени, чтобы убедиться: Габриель никогда не обидит и не унизит ее?

Этого он не знал. Но он был доволен, поскольку была довольна его жена. А когда она отдалась ему способом, который прежде вызывал у нее страх, Габриель принял это как бесценный дар, зная, что все было сделано из любви и абсолютного доверия к нему.

И все же пустая постель вызвала у Габриеля беспокойство. Вместо продолжения своих размышлений, он быстро встал и направился на поиски любимой.

— Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил он, вставая рядом с нею.

— Замечательно. Я счастлива.

— Но даже в счастливом состоянии можно подхватить воспаление легких, — проворчал Габриель.

Он снял с себя халат и укрыл жену. Джулия повернулась, чтобы поблагодарить его, и увидела, что теперь ее муж стоит на балконе совершенно голый.

— Ты тоже рискуешь.

Габриель улыбнулся, снова распахнул халат и укутал их обоих. Джулия вздохнула, испытывая приятное ощущение от их соприкоснувшихся тел.

— Все было так, как ты хотела? — спросил Габриель, растирая ей спину под халатом.

— А ты до сих пор не понял?

— Если помнишь, мы почти не тратили время на разговоры. Возможно, мне нужно было раньше остыть и дать тебе выспаться. Конечно, мы импровизировали, и все же…

— Я немного утратила навыки, но ощущаю приятную усталость, — призналась Джулия и покраснела. — Вчера было даже лучше, чем в нашу первую ночь. Говоря твоими словами, наши игры были куда энергичнее.

— Согласен, — усмехнулся Габриель.

— Мы с тобой очень многое оставили позади. А нити, соединяющие нас, стали как будто бы прочнее. — Джулия уткнулась носом в его плечо. — Теперь мне не надо беспокоиться, что ты исчезнешь.

— Я твой, — прошептал Габриель. — Я тоже чувствую, что эти нити стали крепче. Это то, в чем я нуждался. То, чего ты заслуживаешь. Когда я прикасаюсь к тебе, когда смотрю в твои глаза, то вижу нашу историю и наше будущее. — Он умолк и осторожно приподнял ей подбородок, чтобы видеть ее лицо. — Нас ждет удивительное будущее.

Джулия поцеловала мужа и покрепче прижалась к нему.

— Я слишком долго блуждал в потемках. — Голос Габриеля звенел от переполнявших его чувств. — Мне не терпится идти в свете. С тобой.

Джулия развернула его лицом к себе:

— Мы уже в свете. И я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Джулианна. Я твой в этой жизни и в грядущей.

Габриель снова поцеловал ее в губы и повел в спальню.

БЛАГОДАРНОСТИ

Я ощущаю себя в долгу перед покойной Дороти Сэйерс, покойным Чарльзом Уильямсом, а также перед ныне здравствующим Марком Музой и моим добрым другом Кэтрин Пиктон. Мое ощущение благодарного должника распространяется и на Американское Дантовское общество (The Dante Society of America) за их блестящие пояснения к «Божественной комедии», которыми я активно пользовался при написании романа. Все мнения и суждения персонажей романа об Аде и Рае опираются на трактовки этого Общества.

Меня вдохновляли и продолжают вдохновлять произведения Сандро Боттичелли и такое уникальное, ни с чем не сравнимое место, как Галерея Уффици во Флоренции. Торонто, Флоренция и Кембридж,[29]а также городок Селинсгроув служат фоном, на котором развивается действие моего второго романа.

В процессе работы над романом я воспользовался данными нескольких электронных архивов, оказавшихся весьма полезными, в особенности Digital Dante Project (Колумбийский университет), Danteworlds (Техасский университет в Остине) и World of Dante (Виргинский университет). В моем романе я цитирую на итальянском языке отрывки из «Божественной комедии» и «Новой жизни». Все италоязычные цитаты взяты мною с сайта The Internet Archive. По этому же архиву я сверял переводы обоих произведений Данте на английский язык, сделанные Габриелем Россетти. В этом романе я цитирую и отрывки из английского перевода «Божественной комедии», сделанного Генри Уодсуортом Лонгфелло. Текст письма Абеляра к Элоизе взят из анонимного перевода, датируемого 1901 годом.

Хочу поблагодарить Дженнифер, которая читала самую первую версию романа и на каждой стадии работы над ним помогала мне своей конструктивной критикой. Ее поддержка и острый профессиональный взгляд оказали мне неоценимую помощь. Моя искренняя благодарность Нине за ее техническую поддержку, творческий вклад и житейскую мудрость.

Хочу также поблагодарить замечательных сотрудников издательства «Omnific», в особенности Элизабет, Линетт, Си-Джея, Ким, Корин, Миче и Энн. Работать с вами было одно удовольствие.

Особая благодарность всем, кто читал ранние версии моего романа (на стадии рукописи) и своей критикой и здравыми предложениями помогал делать роман лучше: супругам Муза, Тори, Элизабет де Вос, Маринелле и Эрике.

И конечно же, я от всей души благодарю моих читателей и мою семью. Ваша постоянная поддержка была неоценима.

С. Р.

Великий пост, 2012 г.

Внимание!

Дата добавления: 2015-10-29