Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Отец афанасий Камбанаос

Читайте также:
  1. ОТЕЦ АФАНАСИЙ

 

Старец Афанасий, в миру Спиридон Камбанаос, родился на острове Эгина в 1867 году. Образование он получил в Париже и Вене, стал прекрасным врачом. Он добился больших успехов в миру и был награжден многими орденами. В 1898 году, в возрасте тридцати одного года, он пришел на Святую Гору монашествовать в Великой Лавре. Спустя два года он был пострижен в монахи и за добродетели был вскоре избран в Духовный Совет Лавры. Он вел очень строгую монашескую жизнь. О его доброте, незлобии и братолюбии слагались легенды. Отец Афанасий был основателем журнала «Святогорская библиотека», который издавал в Волосе приснопамятный Сотирис Схинас.

Вследствие непрестанного чтения святоотеческих писаний у него возникло стремление к пустыннической жизни. Но вот беда — молодые годы уже прошли, а от болезней он стал очень тучным. Но его желание стать подвижником было велико.

 

* * *

 

В конце концов, когда ему исполнилось уже шестьдесят во­семь лет, он откуда-то узнал, что в скиту Святого Василия, вы­соко в пустыне, проводит самую строгую жизнь большой под­вижник по имени Иосиф. Тогда он собрал свои вещи, деньги, книги, нагрузил всем этим мула, взял с собой одного помощни­ка и пошел к Старцу в скит Святого Василия — в самое высо­кое, бесплодное, самое аскетичное и суровое место. Он гово­рил: «Иду монашествовать к Старцу Иосифу». Придя к нему, отец Афанасий сказал:

— Старче мой, я пришел у тебя подвизаться. Я много о тебе слышал, святый Старче.

Старец Иосиф был на тридцать лет младше отца Афанасия, мальчишка рядом с ним. Но при этом — настоящий лев.

— Неправду ты обо мне слышал.

— Нет, я останусь с тобой!

— Слушай, дорогой доктор, ты не можешь здесь остаться, здесь жизнь очень суровая, а ты стар и тучен.

— Я буду стараться и, по благодати Божией, смогу.

— Ни за что не сможешь, доктор мой.

— Нет, я останусь здесь.

Казалось, что он решил подражать Авве Павлу Препростому, который только своей большой настойчивостью добился того, что его оставил у себя Антоний Великий. Поэтому он сказал:

— Я не уйду.

— Чего тебе надо, что ты пришел ко мне? Чего тебе не сидится в

Лавре, где у тебя есть все удобства, почет, где тебя ценят и уважают отцы, где ты в Совете Старцев? Давай возвращайся и сделай там еще какое-нибудь добро людям.

— Я пришел подвижничать, спасти свою душу!

— Теперь, на старости лет, подвижничать? Ты не сможешь здесь жить!

— Я останусь. Буду жить со Старцем Иосифом.

— Здесь очень строго, доктор. Здесь ты рта не сможешь рас­крыть.

— Буди благословенно!

— Ну, попробуй, оставайся.

 

* * *

 

Так он остался со Старцем Иосифом. В то время жили вместе со Старцем отец Герасим Менайас и один фармацевт — отец Афа­насий Вальсамакис. Итак, все трое — ученые, а Старец, по сути, малограмотный. Он им сказал:

— Чего вы хотите, что пришли сюда? Не пойти ли вам в другие монастыри? Жить здесь вам не по силам.

— По молитвам твоим — будет по силам! Мы останемся.

— Если вы останетесь, то закроете рты. Вы совершенно не бу­дете празднословить. Здесь не место беседам. Молчание и молитва! Сможете?

— Сможем!

— Стоит мне только раз застать вас за разговором — все от­правитесь отсюда вон!

— Что ты, что ты, мы будем подвизаться!

— Увидим это на деле.

Но ведь они были учеными, и притом в близких областях. По­этому им было о чем поговорить. Прошел один, второй, третий день — и Старец поймал всех троих за беседой.

— Доктор, разве я тебе не говорил?

— Прости!

— Собирайтесь и убирайтесь. Ты посмотри на них: взялись празднословить! Разве ты, доктор, не сказал, что сможешь молчать и подвизаться?

— Старче мой, Старче мой, жестоко твое слово. Не можем со- творити слово сие.

— Если не можешь, возвращайся в свой монастырь. Здесь — молчание.

— Нет, у тебя глаголы живота вечнаго! Да и куда нам идти?

— В свой монастырь иди, здесь ты не можешь оставаться.

— Мы не уйдем. Один у нас Старец.

А отец Арсений кричал:

— Старче, у них нет никакого преуспеяния! Они старые люди и уже не изменятся. Давай лучше уйдем мы.

И сказав это, он схватил Старца за руку и потянул его. Схватила и ученая братия Старца за другую руку и потянула к себе. А Ста­рец — посередине.

— Старец наш! — кричали ученые.

— Старец мой! — кричал отец Арсений.

И тянули. Старец закричал:

— Прекратите, братья! Вы мне руки вырвете!

Победил — неизвестно, как ему это удалось, — отец Арсе­ний. Он взял Старца, и они ушли на вершину Афона. А было это зимой.

 

* * *

 

Старец и отец Арсений шли и шли наверх: они были тогда моло­ды, Старцу было тридцать шесть лет. И когда наступили сумерки, поднялся такой густой туман, что они не видели даже на шаг впере­ди себя. Старец сказал отцу Арсению:

— Арсений, остановимся где-нибудь здесь, иначе упадем в про­пасть, ведь ничего не видно.

— Нет, пойдем дальше.

— Стой здесь! Не то упадем в пропасть.

— Буди благословенно.

И они остались там на ночь, под открытым небом, высоко, поч­ти на вершине. Но как же там было холодно, Боже сохрани! Одеж­да заледенела от мороза и похрустывала. Что делать? Поклоны всю ночь — и для подвига, и чтобы согреться. Так у них вышло пре­красное бдение. А когда рассвело, они увидели, что действительно находятся на самом краю пропасти глубиной в несколько сотен метров. Стоило им опереться на какой-либо камень — и полетели бы вниз, так что никто и костей не собрал бы.

 

 

* * *

 

Когда Старец Иосиф и отец Арсений с Божией помощью до­брались до вершины Афона, они вошли в церковку Преображения. Вся церковь была наполнена благоуханием от двух румяных яблок, лежащих перед иконой Пресвятой Богородицы. Даже зеленые ли­стики у них были свежими, как будто кто-то их только что сорвал.

Итак, они отведали этих яблок и восхитились их райской сла­достью. Тогда их осенило, и они с изумлением посмотрели друг на друга: откуда в конце февраля такие свежие яблоки? Ибо совер­шенно невозможно свежим яблокам с живыми зелеными листи­ками оказаться на вершине зимой. Ведь тогда не было современ­ных средств хранения и доставки фруктов. Да и зимой на вершину Афона не ступает нога человека. Обычно туда приходят шестого августа (по ст. стилю), на престольный праздник, но и тогда люди там сильно мерзнут и облачение похрустывает от мороза. Откуда же было взяться там людям зимой? Осознав это, Старец с отцом Арсением со слезами упали на колени перед иконой Богородицы и благодарили Ее за этот Небесный дар.

Они сотворили молитву и взяли яблоки, почитая их как ябло­ки св. Ирины Хрисовалантской. Бог подумал про них: «Что они, поднявшись сюда, будут есть?» Такое бывает с великими людьми. Впоследствии Старец говорил: «Я помню их вкус и никогда его не забуду. Ибо до сих пор я не ел таких прекрасных яблок!»

Через пять-шесть дней, которые они там провели, им при­шлось уйти из-за сильного холода. Отец Арсений сказал: «Пойдем спустимся и поможем братьям. Будем терпеть, и Бог нам поможет. Если воля Его в том, чтобы они ушли, — они уйдут».

 

* * *

 

Как только они спустились в свой скит, собрались все ученые старички. Увидев Старца, они подбежали и упали ему в ноги. Отец Афанасий Камбанаос закричал:

— О Старче, Старче! Вы нас оставили, и мы не знали, что нам делать. Как израильтяне ждали сорок дней Моисея, когда он прине­сет им скрижали Закона, так и мы ждали тебя, когда ты спустишься с вершины.

Да, бедный доктор был благочестивейшим человеком. Тогда Старец сказал ему:

— Слушай, доктор мой, ступай в Лавру, здесь тяжело для вас.

— Не уйду!

— Ну что с ними будешь делать! Никак мы не можем от них отделаться!

Он их выгонял, а они не уходили.

 

* * *

 

В конце концов пришли лавриоты и сказали отцу Афанасию: «Доктор, это место не для тебя. Ты — член Духовного Совета, у тебя столько дипломов и наград, и ты решил стать послушником у этого малограмотного? Пойдем назад в Лавру. Там ты необхо­дим, а здесь тебе что делать? Да и в столь преклонном возрасте разве можешь ты подвизаться, как здешние отцы?» В итоге, собрав его книги, они почти силком увели его обратно. И он, со слезами на глазах, ушел. Он, бедный, плакал о том, что оставляет Старца.

 

* * *

 

Вернувшись в Лавру, он вскоре приобрел двух послушников, которых по его ходатайству рукоположили в диаконов. Посколь­ку Лавра была особножительным монастырем, каждый старец мог иметь одного, двух, трех послушников. Видимо, эти его иноки не исповедовали полностью свои помыслы, и поэтому, запутавшись в них, оба ушли в мир. И доктор остался без послушников. Сокру­шенный и огорченный, с поникшей головой, пошел он поделиться своей болью к Старцу.

— Старче, ушли от меня мои послушники.

Но в таких случаях Старцу не приходилось лезть за словом в карман. Поэтому, чтобы его смирить, он сказал:

— Доктор мой, послушай, что я тебе скажу.

— Что, Старче?

— Ты даже гусей не достоин пасти, не то что людей.

Услышав такое, этот толстенький и славный дедушка, благого­вейнейший и благочестивый человек, рассмеялся:

— Ох-ох-ох, Старче мой, нелегко принять это слово. Ты знаешь, я был за границей, работал в библиотеках Вены, Парижа, Великой Лавры, Симонопетры, но этой поговорки нигде не встречал.

— Ну, так ты услышал ее от меня, который хорошо тебя знает. Ты ни на что не годен. Ты не достоин даже гусей пасти.

Опустил тот голову, пристыженный, вернулся в Лавру и смирил­ся. И с тех пор он больше никогда не говорил о своих достоинствах и наградах, потому что Старец указал ему на эту его слабость.

 

* * *

 

Однажды отец Афанасий поехал навестить свою престарелую мать на остров Эгина. Увидев, как он располнел, она, простая и не­грамотная, понимавшая Писание буквально, сказала ему:

— Слушай, дитя мое, я читать не умею, но слышала, как батюш­ка на проповеди говорил, что в Евангелии написано: врата в Цар­ство Божие узкие. Ты, такой толстый, как через них пройдешь?

Позднее бедняга пришел к Старцу и сказал:

— Старче, мать моя меня устыдила, но я оправдался, сказав ей:

«Мама, на Святой Горе полнеют от воды». Мать свою я убедил, но смогу ли я убедить Бога?

Этот был очень искренний человек.

 

* * *

 

Отец Афанасий был очень добрым человеком и много сделал для ближних. Благодаря своему положению в Лавре, пользуясь большим почетом и влиянием, обладая даром слова, он помо­гал подвижникам во многих делах, с которыми они приходили в Лавру. Ведь на принадлежащей Лавре земле существует не­сколько скитов, зависимых от нее. И монахи оттуда приходили, чтобы получить помощь, получить разрешение на постриг, за­ключить договор на приобретение келлии, получить разреше­ние на выход в мир, получить помощь в строительстве. И все они шли к отцу Афанасию. Он, как человек милосердный, всем помогал и успешно проводил эти дела через Духовный Совет.

Отец Афанасий защищал и зилотов. Он говорил Старцу: «Не бойся, твое прошение будет удовлетворено, не волнуйся». Он шел к другим членам Духовного Совета и говорил: «Этот бедняга — совсем нищий человек, давайте уж дадим ему это, да и то давайте дадим ему». Такие дела у него прекрасно получались.

Старец очень любил этого доктора за доброту и всегда вспо­минал его в своей молитве. Однажды, в 1940 году, он увидел в от­кровении, что доктор уезжает в какое-то дальнее путешествие и уже не вернется. И его провожали отцы за вратами Лавры. Рядом протекала река, берега которой соединял мост. Попро­щавшись с отцами, отец Афанасий Камбанаос перешел по мо­сту реку и, обернувшись, положил им последний поклон с дру­гого берега, сказав на прощание: «Простите меня, отцы!» А за мостом были некие золотые врата, и он прошел через них, и врата затворились за ним навсегда. И Старец тогда сказал свое­му послушнику: «Быстро беги в Лавру, доктор Камбанаос от­ходит. Поспеши, чтобы попрощаться от моего имени». Придя туда, послушник застал доктора живым и рассказал ему о виде­нии Старца. Поскольку отец Афанасий имел веру и уважение к Старцу, он принял его слова как откровение Божие и успел под­ готовить себя как должно. Через три-четыре дня доктор преста­вился, дабы насладиться в вечной жизни плодами своей великой доброты.

 

 

ОТЕЦ ЕФРЕМ

 

Пришел в то время к Старцу один хороший юноша высокого роста. Старец его сильно полюбил за благородство души, за готов­ность к подвижничеству, за трудолюбие. И постригая в монахи, дал ему имя своего покойного Старца — Ефрем.

Но юноше было тяжело привыкнуть к аскетической пище в об­щине. Из-за этого молодой отец Ефрем часто ходил на престоль­ные праздники, во время которых бывали хорошие трапезы и вино. Конечно, ему нравилось и хорошее пение, да и сам он пел очень красиво. Но у него не было всецелой преданности умной молитве и послушанию. В общем, он подвизался, как мог, был добродетель­ным человеком и очень почитал Старца.

Иногда Старец его жалел и давал за трапезой немного вина. А тот ему говорил: «Старче, налей еще немного, на один палец!» Но при этом он прикладывал палец к стакану не горизонтально, а вертикально. А потом говорил: «Старче, когда я выпью больше вина, ко мне приходит умиление». И Старец ему отвечал: «Ну-ну, хороший ты нашел путь к умилению».

 

* * *

 

Вскоре у молодого отца Ефрема внезапно началась рвота с кро­вью. В то время много жизней уносил туберкулез, и молодой по­слушник испугался, что у него именно эта болезнь. Позже выясни­лось, что это было желудочное кровотечение. Во всяком случае, все считали, что ему надо идти в мир для лечения и вернуться через какое-то время. Но Старец с этим не согласился, ибо в молитве по­лучил извещение, что, если он его отправит в мир, тот больше уже не вернется. Поэтому он сказал отцу Ефрему:

— То, что ты говоришь сейчас, не будет выполнено, и когда ты уйдешь в мир, твои обещания уйдут вместе с тобой.

— Но ведь все уходят и возвращаются! Неужели один я там за­стряну?

— Рех и возглаголах. Я за это отвечать не буду.

Отец Ефрем его упрашивал, но Старец не соглашался ни за что, сказав:

— Я постриг монаха, чтобы он жил на Святой Горе. Если ты же­лаешь поступать без моего благословения, делай, что хочешь, вся ответственность будет на тебе.

Но отец Ефрем настаивал на своем и, в конце концов, решил выйти в мир. Тогда Старец сказал ему:

— Ты идешь в мир по своей воле. Я тебе советую не уходить.

Когда тот, попрощавшись, отошел метров на десять, внезапно

Старец почувствовал, что разорвалась духовная связь, которая была у него с отцом Ефремом. Разорвалась — и он стал как буд­то чужой. Это произошло потому, что непослушание случилось по очень важному вопросу.

И дальнейшее развитие событий показало, что Старец был прав. Ибо отец Ефрем не вернулся и остался в миру. Он принял рукоположение в священника и обосновался в городе Волосе, где стал предводителем старостильнического движения. Отец Ефрем претерпел много искушений от врагов Православия и пережил много бед в горьком мирском море.

Но нет худа без добра. Там, в Волосе, его подвижнический дух, воспитанный Старцем Иосифом, помог очень многим людям. Церковь его была полна прихожан, которые от большого сокру­шения часто плакали на службах. Он наставил и мою мать, и меня, недостойного, на путь Божий. В дальнейшем отец Ефрем пытался основать в Волосе монастырь, но это у него не получилось.

 

* * *

 

Хотя отец Ефрем не послушался своего Старца, сердце самого Старца Иосифа никогда не охладевало к нему. Во многих письмах, которые Старец ему посылал, видна его беспредельная любовь. Так он писал отцу Ефрему: «Ты — мое дитя. И что бы ни сдела­ло дитя, всегда болезнует отец, даже если оно его огорчило и на мгновение... Я выстрадал, добрый мой сын, дабы сыном грешного Иосифа явить тебя. И впоследствии испытал непомерную боль, ибо ты меня оставил. А в последнее время я снова очень тебя воз­ любил. И брожу туда-сюда, призывая: "Сын мой! Сын мой! Где ты? Утроба души моей, сын мой, которого я родил Духом Святым! Получил твое письмо, возлюбленный мой сын, и, узнав, что с то­бой, горько заплакал... С тех пор я болезную и молюсь о тебе еще больше... Приди, чадо мое, приходи сюда, чтобы мы помирились, чтобы ты пришел в себя. Как врач, я могу исцелить тебя от страсти смятения и печали, которая ныне сильно владеет тобой... Я зако­лю тельца, чтобы мы повеселились. Я преисполнен любви и по­лон прощения. Приму тебя, как нежный отец, в свои объятия, как сына из притчи”».

Старец говорил с ним так, потому что любил его как своего монаха и печалился, что чадо его вышло из послушания. Он хотел вытащить его из мира и привести обратно в удел Пресвятой Бого­родицы. Но отец Ефрем уже не мог легко оставить мир, поскольку у него самого появилась паства.

 

* * *

 

Во всяком случае, Старец не прекратил молиться о своем быв­шем послушнике. Он так надеялся на его возвращение, что, делая ежегодные запасы, всегда учитывал и отца Ефрема. Он даже не вы­черкнул его из официального списка своих монахов. Но отец Еф­рем в письмах просил исключить его из этого списка — для того, видимо, чтобы его записали в состав духовенства его епархии. В конце концов, в 1952 году, с тяжелым сердцем, Старец исполнил его просьбу. И что же дальше? Не прошло и одного месяца по­сле исключения его из списка, как у отца Ефрема случилось очень большое искушение. Какой-то негодяй оклеветал его так, что ему грозило лишение священнического сана. Дело развивалось столь стремительно, что отец Ефрем волей-неволей должен был времен­но вернуться на Святую Гору, надеясь на прекращение скандала.

 

* * *

 

К тому времени Старец Иосиф перебрался из скита Святого Ва­силия в скит Святой Анны. Отец Ефрем не мог поселиться с ним, поскольку нас там подвизалось уже шесть человек, а места было на двоих, максимум на троих. Поэтому он был вынужден поселиться в том же скиту, но пониже, в общине Старца Анании. Я тогда был уже на Святой Горе, рядом со Старцем Иосифом. Помню, как отец Ефрем приходил к нам служить.

Один раз произошел такой случай. Старец обладал прекрасным голосом и пел Херувимскую песнь очень красиво, в своей неповто­римой манере. Однажды на литургии отец Ефрем громко произ­носил тайные молитвы, и Старец ему сказал:

— Не кричи, отец, читай тихо, ведь в служебнике написано, что они читаются тайно.

Старец хотел, чтобы в церкви было тихо. Но отец Ефрем не стерпел замечания Старца и возразил ему:

— А то, что ты поешь, Старче, разве это Херувимская?

Конечно, отвечать Старцу таким образом было очень дурно.

 

* * *

 

В итоге у отца Ефрема не получилось надолго остаться рядом с нами. Он опять уехал со Святой Горы и поселился сначала в Мон­реале, затем в Детройте и, наконец, в Техасе. Выходило именно то, что предрекал Старец. Много лет спустя, уже после преставления Старца, он приехал на Святую Гору и посетил меня — я был тог­да в келлии Святого Артемия, в скиту Провата. Он сказал, каясь и укоряя себя за непослушание: «Я, безумный Ефрем, оставил свое­го Старца и возвратился, как пес на свою блевотину (Прит. 26, 11; 2 Пет. 2, 22). А ты прожил рядом с ним, похоронил его, получил его благословение и благодать и стал его наследником. Я же и в Аме­рике часто видел Старца. Он меня обнимал и сердечно просил воз­вратиться. Но я и тогда не послушался».

Отец Ефрем ушел из этой жизни в глубоком смирении в 1984 году.

 

 


Дата добавления: 2015-10-29; просмотров: 99 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава одиннадцатая: ТРАПЕ3А | Глава шестнадцатая: ДУХОВНЫЕ ПЛОДЫ | Глава девятнадцатая: НАШИ ХИРОТОНИИ | Глава двадцать первая: ПЕРЕСЕЛЕНИЕ В НОВЫЙ СКИТ | ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ | БОРЬБА С БЕСАМИ | СТАРЕЦ ДАНИИЛ ИСИХАСТ | ПОСЛУШАНИЕ СТАРЦУ ЕФРЕМУ | ПЕРЕХОД В СКИТ СВЯТОГО ВАСИЛИЯ | БРАНЬ С БЕСАМИ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ОТЕЦ ЕФРЕМ КАТУНАКСКИЙ| ОТЕЦ ВАСИЛИЙ ЧАХОТОЧНЫЙ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.02 сек.)