Глава хххVIII 26 страница

ГЛАВА LV

"Король Лир". - Основное настроение. - Хроника, "Аркадия" Сиднея и старинная драма. В "Лире" Шекспир до самого дна измерил взором пучину ужасов, и при этомзрелище душа его не знала ни трепета, ни головокружения, ни слабости. Что-то вроде благоговения охватывает вас на пороге этой трагедии,-чувство, подобное тому, какое вы испытываете на пороге Сикстинской капеллыс плафонною живописью Микеланджело. Разница лишь в том, что здесь чувствогораздо мучительнее, вопль скорби слышнее, и гармония красоты гораздо резченарушается диссонансами отчаяния. "Отелло" можно сравнить с произведением камерной музыки, простой иясной, как ни глубоко потрясает она человеческое сердце. "Лир" - этосимфония для громадного оркестра; все инструменты земной жизни звучат в ней,и каждый инструмент имеет свой особый голос. "Лир" - самая крупная задача, поставленная себе Шекспиром, самаяобширная и самая величественная; вся мука и весь ужас, какие могут вместитьв себе отношения между отцом и его детьми, - все это замкнуто в пятинедлинных актах. Ни у одного из современных писателей не хватило бы духа представитьсебе подобный сюжет, и ни один и не сумел бы справиться с ним. Шекспировладел им так, что у него не чувствуется ни следа хотя бы малейшегонапряжения, потому что на вершине своего творчества он достиг подавляющеговладычества над человеческою жизнью в ее совокупности. Он трактует свойсюжет с превосходством, которое дается душевной гармонией, а между темкаждая сцена так сильно трогает нас, что нам чудится, будто мы слышим,словно аккомпанемент драме, рыдания несчастного человечества, подобно тому,как у берега моря постоянно слышим плеск его и ропот его волн. Какие же соображения заставили Шекспира остановиться на этом сюжете?Драма достаточно громко говорит об этом. Он стоял на вершине человеческойжизни: он прожил около 42 лет, он имел перед собою еще десять лет жизни, ноиз них, наверно, не более шести производительных в духовном смысле. И вот онвзвесил в своей руке то, что делает жизнь хуже смерти, и то, что дает ценужизни, что составляет животворный воздух для наших легких, и что укрепляетнаше сердце и, подобно Корделии, утешает нас в нашей земной скорби, и всеэто направил к катастрофе, производящей такое же величественное впечатление,как кончина мира. В каком настроении приступил Шекспир к этому труду? Что кипело иклокотало в его душе, какие звуки и жалобы раздавались в недрах егосущества, когда он натолкнулся на эту тему? Драма достаточно ясно отвечаетна этот вопрос. Из всех пыток, грубых оскорблении и подлостей, испытанных имдо сей поры, из всех пороков и гнусности, отравляющих жизнь лучших людей,один порок казался ему в этот момент самым худшим, самым отвратительным ивозмутительным из всех, - порок, жертвою которого он был, наверное,несчетное число раз, - неблагодарность. Он видел, что ни одна низость несчитается более извинительной и не находит себе такого широкогораспространения. Кто может сомневаться, что он со своей беспредельно богатой натурой,сущность которой заключалась в том, чтобы, подобно облаку Шелли, постояннодавать, вечно благодетельствовать, без конца изливать свежие потоки нажаждущие растения, - кто может сомневаться, что такой благодетель в самомшироком смысле этого слова постоянно получал в награду самую чернуюнеблагодарность? Мы видели, например, как "Гамлет", до тех пор еговеличайшее произведение, был тотчас же встречен нападками, тем, что Суинбернметко назвал "насмешками, воем, визгом и шиканьем, боязливым тявканьемисподтишка" со стороны мелких поэтов. Жизнь его протекала в театре. Если мыи не знаем этого, то можем легко догадаться, что товарищи, которым онпомогал и для которых он служил примером, театральные писатели, которыевосхищались ею талантом и завидовали ему, актеры, воспитанные на егопроизведениях, для которых он был как бы отцом по духу, старшие из них,которых он поддерживал, младшие, которых он брал под свое покровительство,то отступались от него, то нападали на него с тыла. И каждая новаянеблагодарность потрясала его душу. Долгие годы он сдерживал свое возмущениеи негодование, замыкал его в сердце, старался подавить его. Но он ненавидели презирал неблагодарность более всех других пороков, потому что она делалаего духовно беднее и мельче Шекспир, наверное, не был из числа тех поэтических натур, которыераздают деньги без разбора и легкомысленно благодетельствуют направо иналево. Он был искусный, энергический практик, который, неуклонно преследуясвою цель завоевать себе независимость и поднять гак глубоко павшее значениесвоей семьи, умел наживать деньгу и беречь ее. Тем не менее, достаточноочевидно, что он был таким же отличным товарищем в практической жизни, как иблагодетелем в жизни духовной. И он чувствовал, что неблагодарность делаетего как бы беднее и принижает ею, ибо ему становилось трудно снова оказыватьпомощь, черпая обеими руками из царственных сокровищ своею духа, так как онслишком часто видел обман и вероломство, даже со стороны тех, для которыхбольше всего делал и в кого больше всего верил. Он чувствовал, что еслисуществует какая-либо низость, могущая довести до отчаяния, мало того, добезумия человека, на которого она обрушивается, то это - чернаянеблагодарность. В таком настроении перелистывает он однажды, по обыкновению, своюлюбимую холишнедовскую хронику и встречает в ней историю короля Лира,великого расточителя. В том же настроении прочитывает он старую пьесу окороле Лире, написанную в 1593-1594 гг. и носившую заглавие "ChronicleHistory of King Lear". Здесь нашел Шекспир то, что ему было нужно, наполовину сформованнуюглину, из которой он мог создать статуи и группы. Здесь, в этой кое-какдраматизированной хронике об ужасающей неблагодарности, была тема, которуюему хотелось разработать. И он полюбил этот сюжет и долго носил в своей душе, пока не придал емуновой жизни. Мы имеем полную возможность определить то время, когда Шекспир работалнад "Королем Лиром". Если бы из других доводов не было ясно, что пьеса немогла быть написана ранее 1603 г., то мы узнали бы это из того факта, что вэтом году вышла книга Гарснета "Изложение папистских козней", откуда Шекспирзаимствовал имена некоторых дьяволов, упоминаемые Эдгаром (III, 4). С другойстороны, она не могла возникнуть позже 1606 г., так как в этом году, 26декабря, она была уже представлена перед королем Иаковом. Мы видим это изтого, что 26 ноября 1607 г. она была внесена в каталог книгопродавцев сприбавлением следующих слов: "играна перед его королевским величеством вУайтхолле, в прошлое рождество, в день св. Стефана". Впрочем, мы можем ещеточнее определить тот момент, когда она была создана поэтом. Когда Глостер(I, 2) говорит об "этих последних затмениях", то он, без сомнения,подразумевает солнечное затмение, бывшее в октябре 1605 г.; дальнейшие жеего слова о "коварстве, несогласии, измене и разрушительных беспорядках"намекают, по всей вероятности, на открытое "большого порохового заговора" вноябре 1605 г. Следовательно, работать над "Лиром" Шекспир начал в конце 1605 года. Сама фабула была старинная и хорошо известная. Впервые изложил ее налатинском языке Джеффри Монмоут в своей "Historia Britonum", впервые наанглийском языке Леймон в своем "Brut", приблизительно в 1205 г.; онаявилась первоначально из Уэльса и носит решительно кельтский отпечаток,который Шекспир, со своим тонким пониманием всех национальных особенностей,сумел сохранить и углубить. У Холиншеда Шекспир нашел все главные черты рассказа. Здесь Лейр(Leir), сын Бальдуда, правит Британией в то время, когда в Иудее царствовалИоав. Трех дочерей его зовут Гонерилья, Регана и Корделия (Cordeilla). Онспрашивает их, насколько сильна их любовь к нему, и они отвечают так, как втрагедии. Корделия, изгнанная отцом, вступает в брак с одним из королейГаллии. После того как две старшие дочери начали дурно обращаться с Лейром,он ищет приюта у нее. Она и ее супруг снаряжают войско, отплывают в Англию,разбивают войска старших сестер и вновь водворяют Лейра на его престоле. Онцарствует еще два года, затем Корделия наследует корону. Это происходит "за54 года до основания Рима, когда Урия царствовал в Иудее, а Иероваам вИзраиле". Она правит королевством в течение пяти лет, но затем, по смерти еесупруга, ее племянники восстают против нее, опустошают большую часть страны,берут в плен королеву и держат ее под строгой стражей. Она же, имевшаямужественную душу, до такой степени томится по свободе, что сама лишает себяжизни. Шекспир не удовольствовался основными чертами, найденными им в этомсказании. Представления и мысли, которые оно вызвало в нем, побудили егопоискать дополнительного для действия элемента в истории о Глостере и егосыновьях, взятой им из появившейся не более как лет за двадцать перед темкниги Филиппа Сиднея "Аркадия". В историю о великом расточителе, которомудочери платят неблагодарностью после того, как он удалил от себя добруюдочь, он вплел историю о прямодушном герцоге, поверившем клевете и изгнавшемдоброго сына, между тем как дурной сын повергает его в то ужасное положение,когда у него вырывают глаза из орбит. У Сиднея несколько принцев, внезапно застигнутых бурей в королевствеГалации, укрываются от нее в пещере, где встречают слепого старика имолодого человека, которого старик тщетно упрашивает отвести его на горнуюкручу, откуда он мог бы броситься вниз и покончить с жизнью. Старик былпрежде королем Пафлагонии, но вследствие "жестокосердной неблагодарности"своего побочного сына лишился не только царства, но и зрения. Этот бастардимел когда-то на него роковое влияние. По его требованию отец отдал своимслугам приказ завести в лес его законного сына и умертвить его там. Тотспасся, поступил на военную службу в чужой стране, отличился своимиподвигами, но, услыхав о том, что пришлось выстрадать его отцу, он поспешилназад, чтобы быть старику опорой, и теперь, против своей воли, собирает надего головой горящие уголья. Старик просит иностранных государей предатьгласности его судьбу для того, чтобы события его жизни могли послужить кславе его почтительного сына, славе, являющейся единственной наградой,которой тот может ожидать для себя. Старинная драма о Лейре, которую Шекспир счел нужным прочитать,придерживалась одной только хроники Холиншеда. Эта драма поучительна длятого, кто пытается измерить объем гения Шекспира. Это - наивноепроизведение, в котором грубые контуры основного действия, знакомые нам потрагедии Шекспира, растянуты в драму, лишенную глубины. Эта пьеса относитсяк трагедии Шекспира, как мелодия к шиллеровской оде "Гимн к Радости", еслииграть ее одним пальцем, относится к Девятой симфонии Бетховена. Да и этосравнение делает, пожалуй, чересчур много чести старой драме, так как в нейесть лишь намек на мелодию.

ГЛАВА LVI

Трагедия кончины мира в "Лире". Мне думается, что Шекспир обыкновенно работал ранним утром.Распределение дня в его время должно было повлечь это за собой. Но едва ли в светлые часы дня, едва ли в дневную пору зачал он своего"Короля Лира". Нет, достаточно очевидно, что это было ночью, среди бури истрашной непогоды, - в одну из тех ночей, когда, сидя в своей комнате записьменным столом, мы думаем о бедняках, блуждающих в бесприютной нищете,среди мрака, под ужасным ураганом и насквозь пронизывающим дождем, когда всвисте ветра над кровлями, в его завывании сквозь печные трубы мы слышимдикие вопли и стенания всей земной скорби. Ибо в "Лире" - и в одном только "Лире" - чувствуем мы, что то, что внаши дни обозначается скучным термином "социальный вопрос", иными словами,что страдание наиболее обездоленных как проблема, - уже существовало дляШекспира. В такую ночь он говорил вместе со своим Лиром (III, 4): {ПереводДружинина.} Вы, бедные, нагие несчастливцы, Где б эту бурю ни встречали вы, Как вы перенесете ночь такую, С пустым желудком, в рубище дырявом, Без крова над бездомной головой. И он заставляет своего короля прибавить:...Как мало Об этом думал я! Учись, богач, Учись на деле нуждам меньших братьев. В такую-то ночь был зачат "Лир". Сидя за своим письменным столом,Шекспир слышал, как голоса короля, шута, Эдгара и Кента звучали вперемежку встепи, контрапунктически, точно в фуге, перебивая друг друга. И только радивеличавого впечатления цельности написал он некоторые большие сцены пьесы,которые сами по себе не могли представлять для него интереса; так, например,все вступление с его недостаточно мотивированным образом действий короля,которое он со своим обычным гордым равнодушием и бесцеремонностьюзаимствовал из старинной пьесы. У Шекспира каждое позднейшее произведение всегда связано спредшествующим, подобно тому, как звенья цепи сомкнуты между собою. Вистории Глостера повторяется и варьируется тема "Отелло". Глостер, стольдоверчивый сердцем, пьет душевную отраву, подносимую ему Эдмундом,точь-в-точь, как душа Отелло отравляется ложью Яго. Эдмунд клевещет насвоего брата Эдгара, предъявляет подложные письма, писанные будто бы им, самсебя ранит, чтобы заставить отца вообразить, что сын его Эдгар злоумышляетна его жизнь, - короче говоря, он поступает с Глостером так, как действуетЯго, раздражая Отелло, и пользуется совершенно теми же средствами, какиедвести лет спустя применяет злой брат Франц Моор в "Разбойниках" Шиллера сцелью очернить своего брата Карла в глазах старика отца. "Разбойники"представляют в некотором роде подражание этой части "Короля Лира"; дажеслепота отца не забыта в конце. Шекспир все это переносит в седую старину, в мрачную эпоху суровогоязычества, с бесподобной художественной сноровкой соединяет он между собойдве первоначально независимые одна от другой фабулы, так что они придаютудвоенную силу основному настроению и основной идее пьесы. Остроумнозаставляет он Эдмунда найти в сострадании Глостера к Лиру средство для того,чтобы окончательно погубить отца, и остроумно придумывает двойную страсть кЭдмунду Реганы и Гонерильи, побуждающую их искать гибели друг друга. Оннаполняет безобидную старинную пьесу ужасами, которых он не выводил с "ТитаАндроника", написанного в дни его первой молодости, и не отступает дажеперед выкалыванием глаз на сцене. Он хочет без всякой пощады показать нам,что такое на самом деле жизнь. "Так все идет на свете", - говорится в пьесе. Нигде Шекспир не представлял добро и зло, добрых и злых людей в такомвзаимном контрасте, как здесь, и в такой взаимной борьбе, и нигде так неизбегал он, как здесь, ходячего и условного в театральном искусстве исходаэтой борьбы: победы добрых. Под конец слепой и жестокий рок стирает безразбора с лица земли и злых, и добрых. Шекспир все сосредоточивает вокруг главного образа - бедного, старого,безрассудного, великого Лира, короля от головы до ног и человека от головыдо ног. Лир - страстная натура с чувствительными нервами, следующая чересчурлегко первому побуждению. В самой глубине своей природы он настолько достоинсимпатии, что вызывает непоколебимую преданность у лучших из своихокружающих, и в то же время так создан повелевать и так привык властвовать,что, отказавшись по капризу от власти, ежечасно вздыхает по ней. Однуминуту, в начале пьесы, старец стоит, выпрямившись во весь рост. Потом онначинает гнуться. И чем слабее он становится, тем больше тяжестей взваливаетна него жизнь. И он изнемогает под этой непосильной ношей. Он уходит прочь,ощупью пробираясь вперед, со своею тяжкою судьбой за плечами. Затем светочдуха его гаснет, - безумие овладевает им. И Шекспир берет тему безумия и разлагает ее на три голоса, распределяяее между Эдгаром, сумасшедшим из предосторожности, но говорящим языкомнастоящего помешательства, между шутом, сумасшедшим по профессии искрывающим под формами помешательства самую истинную житейскую мудрость, икоролем, рассудок которого помрачается и заражается от безумных речейЭдгара, - королем, который сделался безумным под влиянием обрушившихся нанего бедствий. Что Шекспир заботился единственно о существенном, о высоком пафосе иглубокой серьезности основного настроения, это, как мы уже упоминали, видноиз равнодушия, с каким он заимствует старинный сюжет для того, чтобы датьначало и завязку пьесе. Вступительные сцены в "Лире", само собою разумеется,совершенно противоречат здравому смыслу. Только в сказочном мире можеткороль поделить свои владения между своими дочерьми, руководясь темправилом, что та из них должна получить самую крупную часть, которая уверитего, что всех больше его любит; только наивным слушателям может показатьсяубедительным, что старик Глостер, зная чистоту характера своего сына, сразупринимает на веру самую неправдоподобную клевету на него. Личность Шекспиране выступает перед нами в этих местах. Зато мы ясно ее видим в воззрении нажизнь, открывающемся Лиру с той минуты, как он помешался, и находящем себевыражение то здесь, то там, на пространстве всей пьесы. И столько мощитеперь в гении Шекспира, с такою неотразимою силою переданы все страсти, чтопьеса, несмотря на свой фантастический, чуждый действительности замысел,производит впечатление совершенно правдивого произведения. Разве нельзя и без глаз различать дела людские? Гляди своими ушами!Слышишь, как судья мошенник издевается над убогим вором? Слушай, слушай, чтоя теперь тебе скажу на ухо. Перемени места: который теперь из двух вор,который судья вора? Видал ли ты, как собака лает на нищего? Глостер. Да, государь! Лир. И бедняк бежит со всех ног от собаки! Собаки он должен слушаться:она - власть. И затем следуют взрывы негодования на то, что человек, который карает,сплошь и рядом хуже того, кто подвергается каре: палач сечет развратницу, носам так же похотлив, как она. Здесь чувствуется настроение, соответствующеенастроению в "Мере за меру": палач должен бы сечь самого себя, а не женщину.И за этим следуют еще другие взрывы негодования по поводу того, что богачвсегда остается безнаказанным. Закуй злодея в золото, - стальное Копье закона сломится безвредно. Наконец, всю свою грусть он изливает в следующем восклицании: Родясь на свет, мы плачем: горько нам К комедии дурацкой подступаться! Во всем этом звучит основная нота из "Гамлета". Но критика Гамлета наход жизни Лира разделена здесь между многими лицами, голос ее сильнее, и онавызывает эхо за эхом. Шут Лира, лучший из всех шекспировских шутов, своим язвительнымсарказмом, своим метким остроумием представляет подобное эхо. Он -протестздравого человеческого смысла против безрассудного поступка, совершенногоЛиром, но протест, в котором нет ничего, кроме юмора; он никогда нежалуется, всего менее на свою собственную участь. Между тем все егошутовство производит трагическое впечатление. И слова, произносимые в пьесеодним рыцарем: "Шут совсем зачах с тех пор, как принцесса (Корделия) уехалаво Францию", искупают все его резкие замечания по адресу Лира. Средимастерских штрихов, выполненных здесь Шекспиром, нужно отметить и тот, чтотрадиционньш образ шута, паяца он вознес в такую высокую сферу, что онсделался перворазрядной трагической силой. Ни в одной шекспировской пьесе в уста шута не вложено столько достойныхсделаться пословицами изречений житейской мудрости. Да и вся вообще трагедияпереполнена ими. Таковы слова Лира: "Да и нет - плохая теология", Эдгара:"Быть зрелым - в этом все", Кента: "Быть оцененным - лишняя награда". Тогда как старшие дочери унаследовали от отца и развили до крайнихпределов его дурные свойства, Корделии досталась в наследство его сердечнаядоброта, но с примесью известного упрямства и гордости, которые тоже перешлик ней от Лира, и без которых происшедший конфликт не имел бы места. Как егопервый вопрос к ней бестактен, так бестактен и ее ответ. Среди дальнейшегохода действия оказывается, что ее упрямство рассеялось, как дым. Все еесущество - доброта и очарование. Трогательно изобразил поэт, как Корделия находит своего безумного отца,как она ухаживает за ним и как, благодаря врачебному искусству, онпостепенно выздоравливает под влиянием сна и музыки. Все здесь прекрасно, отпервого поцелуя и до последнего слова. Лира приносят спящего на сцену. Врачприказывает музыкантам играть, и Корделия говорит (IV, 7): Отец! Отец мой милый! Пускай уста мои передадут Тебе здоровье с поцелуем этим; Пускай они залечат злую скорбь, Что сестры нанесли тебе под старость! Кент. О милая и кроткая царица! Корделия. Когда б ты не был их отцом, на жалость Твои седины вызвать их могли! Неужто эта голова встречала И буйный ветер, и удары грома?.. Собака моего врага, - собака, Кусавшая меня, в такую ночь Стояла бы у моего огня. Он просыпается, и Корделия говорит ему: Здоров ли мой великий повелитель? Как чувствует себя король? Лир. Зачем меня Из гроба вынули? Ты - ангел светлый. Но я прикован к огненному кругу, И плачу я, и эти слезы жгутся Так, как свинец расплавленный. И он приходит в себя, спрашивает, где он странствовал и кто он был, игде он теперь, удивляется, что настал уже день, вспоминает о том, что онпретерпел: Корделия. Государь, взгляните Вы на меня! Соедините руки С благословеньем надо мною. Нет, - Зачем хотите вы склонить колени? Обратите внимание на эту последнюю строку. Она имеет свою историю. Встарой драме о короле Лейре это коленопреклонение имело большее значение.Там король, изнемогая от голода и жажды, бродит со своим верным Периллом, -так называется здесь граф Кент, - как вдруг перед ним являются король Галлиии Корделия, которые, переодевшись в крестьянский костюм, разыскивают Лейра вАнглии. Дочь узнает отца, дает ему есть и пить, и он, насытившись,рассказывает ей с глубоким раскаянием повесть своей жизни. Лейр. Ах, ни у кого нет таких злых детей, как мои. Корделия. Не осуждай всех из-за того, что некоторые злы. Взгляни, дорогой отец, взгляни хорошенько на меня! С тобой говорит твоядочь, которая тебя любит, (Она падает на колени). Лейр. Встань, встань! Мне подобает склонить колени пред тобою и молитьтебя о прощении за грех, который я свершил! (Он опускается на колени). Эта сцена прочувствована чрезвычайно красиво и наивно, но онаневозможна на подмостках театра, где коленопреклоненная поза друг переддругом двух действующих лиц легко может получить комический оттенок. Идействительно, эта черта принадлежит к мотивам комедий Мольера и Гольберга.Шекспир сумел сохранить ее, воспользовавшись ею, как и всеми другими ценнымиштрихами своего предшественника, таким образом, что остается только еепрелесть, а грубая внешняя сторона исчезает. Когда их уводят пленными, Лирговорит Корделии: Скорей уйдем в темницу! Мы станем петь в ней, будто птицы в клетке. Когда попросишь ты, чтоб я тебя Благословил, я сам, склонив колени, Прощенья буду у тебя просить. И так мы станем жить вдвоем и петь, Молиться, сказки сказывать друг другу. Старинная пьеса о Лейре заканчивается простодушно и невинно, победойдобрых. Король Галлии и Корделия вновь водворяют Лейра на его престоле,говорят в лицо злым дочерям едкие истины и затем обращают их войска вполнейшее бегство. Лейр благодарит всех приверженцев, награждает их ипроводит остаток своих дней на сладком отдыхе у дочери и зятя. Шекспир не так светло смотрит на жизнь. У него войско Корделии разбито,старого короля с дочерью отводят в тюрьму. Но никакие пережитые и никакиесуществующие в данный момент невзгоды не в силах теперь сломить жизненнуюотвагу Лира. Вопреки всему, вопреки утрате власти, самоуверенности и одновремя рассудку, несмотря на поражение в решительной битве, он счастлив, какможет быть счастлив старик. Он вновь обрел свою утраченную дочь. От людейего уединила уже сама старость. В спокойствии, которое ему дает темница, оностанется едва ли более одинок, чем всегда бывает преклонная старость, ибудет жить, замкнувшись в ней с единственным предметом своей любви. Шекспиродно мгновение как будто хочет сказать: счастлив тот, кто в последние годыземного пути, хотя бы даже в темнице, имеет близ себя заветный цветок своейжизни. Поэтому Шекспир и не останавливается здесь. Эдмунд отдает приказповесить в тюрьме Корделию, и убийца исполняет данное ему повеление. Лишь тогда трагедия достигает своей высшей точки, когда Лир появляетсяс трупом Корделии на руках. Когда, после бурных взрывов скорби, онспрашивает зеркало, чтобы видеть, дышит она еще или нет, происходитследующий обмен реплик: Лир. Не это ли кончина мира? Эдгар. Не образ ли то ее ужасов? Ему подают перо. Он испускает радостный крик: оно шевелится, его дочьжива. Потом он видит свою ошибку. Следуют проклятия и прелестные,характеризующие Корделию слова: У ней был нежный, милый, тихий голос Большая прелесть в женщине. Затем переодетый Кент открывается ему, и он узнает, что обеихпреступниц сразила смерть. Но способность его к восприятию новых впечатленийпочти совсем угасла. Он может только восчувствовать смерть Корделии."Повешена моя малютка! Нет, нет жизни!" Затем последние силы покидают его, ион умирает. Кент. Не оскорбляй души его. Пускай Она отходит с миром. Только враг Его вернуть захочет к пыткам жизни. Что этот старец теряет свою младшую дочь, именно это Шекспир выполнилтак величаво, что Кент справедливо восклицает "Не это ли обещанная кончинамира?" С этою дочерью он теряет все, что у него оставалось, и бездна,разверзающаяся перед ним, столь глубока и обширна, что, кажется, способнапоглотить целый мир Потерять Корделию - это значит претерпеть крушение всей жизни. Все людитеряют свою Корделию или чувствуют, что им грозить опасность ее потерять.Потерять самое лучшее и самое дорогое, то, что одно дает жизни цену, - вэтом трагедия жизни. Отсюда и вопрос не это ли кончина мира? Да, кончинамира. Каждый отдельный человек имеет лишь свой мир и находится под вечноюугрозой пережить его крушение, а Шекспир в 1606 г. был в настроении,допускавшем ею писать лишь такие драмы, где изображалась кончина мира. Это кончина мира, когда нам кажется, что нравственный мир погибает,когда тот, кто великодушен и доверчив, как Лир, встречает неблагодарность иненависть в отплату, когда тот, кто честен и доблестен, как Кент, несетпозорное наказание, когда тот, кто полон милосердия, как Глостер, и хочетдать пристанище бедному страдальцу, в награду за это теряет глаза, когдатот, кто благороден и непоколебимо верен, как Эдгар, должен скитаться в видесумасшедшего, с лохмотьями на чреслах, когда, наконец, та, котораяпредставляет живой символ величия женской души и дочерней нежности к старомуотцу, ставшему как бы ее ребенком, может на его глазах быть повешена рукамиубийцы. Так что же пользы в том, что злые после того губят и прощают другдруга! Это громадная трагедия человеческой жизни, и из нее звучит хорнасмешливых, полных дикого вожделения и безнадежно стонущих голосов. Сидя в ночную пору у камина, Шекспир в свисте бури, хлеставшей воконные стекла, прислушиваясь к завываниям ветра в трубе, слышал, как всеэти грозные голоса контрапунктически, точно в фуге, перебивали друг друга, иуслыхал в них вопль отчаяния, исходящий из груди страждущего человечества.

ГЛАВА LVII

Дата добавления: 2015-10-24