День второй

Снежный кросс

«…По горам ты топай, топай,

За верёвочку держись.

Концентрат перловый лопай –

Вот такая наша жизнь!

[…]

Ты лежишь, как сыр на блюде,

А красивый твой скелет

Может быть, отыщут люди

Через пару тысяч лет…»

Эдуард Хиль – «Песня альпинистов»

Ну ладно. Серёг, тогда вы с Димкой пока тут

потр*йтесь, а мы с Тохой пойдём погуляем…»

Егор

Утром дружно все проспали. Лично я дрых часов до двенадцати, и мне было хорошо. Проснулся только от того, что на меня кто-то залез. И самое страшное – Кто-то был мужского пола. В ужасе открываю глаза, вижу, напряжённое лицо Никиты и пытаюсь уползти вместе со спальником куда подальше. Все отговорки типа «Я просто пытался через тебя перелезть за ножом» были забракованы – знаем мы вас, извращенцев!

Снаружи - ясное морозное утро. Термометр, который вчера вечером показывал температуру в районе -25, то ли спятил окончательно, то ли на него кто-то сел, но теперь упорно показывал +40. Эх, Гавайи!.. По такому случаю решено было пойти искупаться. Из восьми потенциальных жертв готовность превратиться в моржа-оборотня высказал только Никита-извращенец. Так, это уже навевает на определённые подозрения, будем вдвойне осторожны и возьмём с собой топор!

Трусцой бежим к ближайшему распадку, находим там ручей, ополаскиваемся.

Выползаем обратно, видим, что народ уже что-то радостно питочит. Присоединяемся, заодно входим в курс дальнейших планов. А планы у нас, как всегда грандиозные.

Ну, во-первых, у нас очередной ахтунг – утром должен был приехать Саша Пак и, как и «наши» дальнегорцы, куда-то исчез и на звонки не отвечает. Чёрная дыра, что ли, на трассе открылась?..

Во-вторых – надо иттить в Комсомольскую. Между делом – исполнить новогоднее желание Вовы Веланского. Эй, без пошлостей там! Просто они с Адмиралом недавно смотрели спутниковый снимок этих мест и увидели невдалеке от Комсомолки, на склоне, нечто, похожее на большую дырку. Надо проверить, что они там навысматривали, кстати, что они там говорили насчёт «непонятного подхода»?..

Решили опять разделиться, нет, не митозом, а просто на две группы. Вова, Котэ, Алёнка и Ден пойдут в Комсосмолку прямо сейчас, а мы (Егорка, Серёга, Никита, Дима и завмед-маньяк) понасобираем дров (кто сказал «Хватит компьютерного сленга»?! Я не драйверы имел в виду, хотя без этих дров костёр тоже работать не будет) и пойдём тоже в Комсомолку, но сначала пройдём поиском по хребту, отмеченному Веланским (JPS-точка предполагаемой дырки прилагается).

Ну, раз такое дело, надо собираться. Возле костра узнаём про какой-то спор между Алёнкой и Котэ, в результате которого пострадавшим оказался, кто бы вы подумали? – Конечно, Вова. Который теперь потащит Котэ в рюкзаке аж до самой пещеры. Дружно поморщившись насчёт извращенцев, чистим печку, чиним топор другим топором при помощи третьего топора и цепной пилы (дико, да? Ну а что делать, если топор слетает с топорища, а из подручных инструментов только два других топора?), собираем эти самые дрова (группа номер «раз» между делом ускакала за сопку), собираемся и тоже выползаем.

Пристёгиваю к рюкзаку лопату и транс с пятьюдесятью метрами верья. А зачем так много? – спрашиваю. На что Егор, с фанатичным блеском в глазах ответил «Ну а вдруг ПЕЩЕРА ПОПРЁТ!!!» Ну ладно. Выдвигаемся, короче.

Ползём на запад от лагеря, проходим мимо средних размеров ручья (вот где надо было утром купаться!) и метров через пятьдесят поднимаемся в сопку. Поднимаемся, сворачиваем налево и штурмуем хребет. Заползаем наверх – и вот перед нами район поиска! В двух словах – хребет, на котором мы стоим, плавно изгибаясь, упирается в склон сопки. На месте «стыка» торчат две приметные вертикальные скалы-останца, метров восемь в высоту. На склоне сопки, левее и выше скальников, на осыпи, находится заветная «дырка». Ну, вроде, всё понятно, идём.

Идём, почти сразу натыкаемся на интересную штуку. На камне закреплён триангуляр, датированный 1940 годом. Через весь металлический диск тянется гордая аббревиатура «ДВГУ». Всё правильно, «Дальневосточное Геодезическое Управление»». Казалось бы, чего общего с Дальневосточным Государственным Университетом?

Топаем дальше, снега всё больше, разбиваемся на две группы по два и три человека соответственно и прочёсывем хребет. Ничего не находим, выходим к скальникам, карабкаемся между ними наверх. Снега – по уши, уклон – градусов этак 45, не меньше. Карабкаемся, скользим, ржём. Егор раздобыл где-то вывороченное с корнем молодое деревце, жутко напоминающее посох Гэндальфа и теперь с упоением на него опирается, время от времени торжественно выкрикивая древнее заклятие «Обалдеть-Я-Чувствую-Себя-Настоящим-Альпинистом!»

Скальники всё на кончаются, уклон всё круче, круче, кру… - и неожиданно заканчивается. Удивлённо смотрю на вершины скал, дико напоминающих Жандармов на Чандалазе, только не таких монументальных, фотографирующихся на них и картинно балансирующих Егора с Никитой (под аккомпанемент Серёгиного «Ребята, а вы знаете, что вы му*ки?!»). Услышав, что гаечный ключ для ремонта повреждённых при падении частей тела оставлен в клубе, «папарацци» быстро уползают со скал и присоединяются к нам.

Идём дальше, выходим на сыпуху, растягиваемся цепью и такой «зондер-командой» идём в направлении точки, указанной товарищем Веланским. Долго ли, коротко ли шли храбрые герои, и вышли к большому-большому камню, возвышающемуся прямо на том месте, где должна быть заветная дырка. Дружно вытягиваем лица и пытаемся подкопаться под камень. Егорка говорит:

- Ну ладно. Серёг, тогда вы с Димкой пока тут потр*йтесь, а мы с Тохой пойдём погуляем…

Оставив Серёгу с Димой наедине с лопатой, уходим в разные стороны, проверить, может, «наша» дырка где-то рядом. Не находим, возвращаемся. Народ, докопался до основания камня и упёрся в землю. Дырки не было. Ругаемся. Ну, тут всё понятно, камень отбрасывал тень, на спутниковом снимке она выглядела как дыра, как подбираться к ней было непонятно, потому как скальники на снимке смотрятся ну крайне непонятно, и решено было отправить «проверить» расстрельную команду, то есть, нас. С пятьюдесятью метрами верья из расчёта, что «пещера попрёт». Как говорил один страус, «Хаба-хаба!»

Ещё и Никита куда-то делся. И не просто так делся, а вместе с нашей едой. А Солнце, как бы между делом, полыхнув напоследок красно-оранжевыми закатными лучами, рухнуло за гребень сопки.

Зовём Никиту, между делом думая, как жить дальше и идти ли в Комсомолку. Мёрзнем. Перекусываем найденными по карманам конфетами. Ругаемся и идём искать Никиту.

Я вам сразу скажу, ребята, когда чувствуешь, что у тебя проявляются симптомы обморожения нижних конечностей, удовольствие ниже среднего. Такое, не очень позитивное чувство. Поэтому, увидев в вечерних сумерках спускающегося нам навстречу Никиту, первым желанием было надавать нашему «поисковику» по шее. Однако, подниматься нам было ещё метров пятьдесят по колено в снегу, мы решили сэкономить силы и, рявкнув в три лужёных глотки что-то вроде «МУ*АААК!!!», поспешили к вершине хребта.

Удобно расположившись на продуваемом всеми ветрами пятачке, потрошим Никитин рюкзак и начинаем питочить. Горячий чай и бутерброды с салом и сыром (без хлеба) явно пошли на пользу, ибо настроение поползло вверх (ни слова про шкалу Рихтера!), нижние конечности начали оттаивать и даже посылать обратные сигналы головному мозгу, правда, весьма нецензурного содержания. Мозг оправдывался и ссылался на задницу, которая изначально хотела приключений. Задница сказала, вечную фразу «А что нам, кабанам!», на том и порешили.

Комсомолку решили всё-таки отложить на завтра. Темно уже, холодно, времени с поиском камня (Гррр!) потеряли много, группа номер «раз» со своими акробатическими упражнениями только-только должна была доползти до пещеры, соответственно, горячего ужина, как вчера, по возвращению на базу, можно не ждать. Значит, надо запилить его самим!

Спускаемся, по ходу спуска фотографируем все «подозрительные» овраги и довольно быстро выходим на трассу. Короткий марш-бросок – и вот мы в лагере. Лагерь, как мы и предполагали, пуст (Дьявол, где же Саня?!). Оперативно приводим дрова в боевую готовность, разводим огромный людоедский костёр, греемся. Растапливаем печку в палатке, греемся, мастерим гирлянду из фонариков (У нас Новый Год, или как?!). Звоним Вове, узнаём, что до пещеры они не дошли (!), и сейчас идут обратно. Ржём, представляя, как сейчас по тёмному лесу движется Боевая Машина Вова с Катюхой в десантном отсеке. Так как Вова по телефону говорить физически не может, это должна делать Катюха, как пилот и связист одновременно.

Так и встаёт перед глазами идиллическая картина: на поляну среди джунглей приземляется вертолёт, из него выскакивают бравые десантники и Вова с Катюхой в рюкзаке. Катюха при этом должна быстро говорить в рацию что-то типа «Хьюстон, нас окружают, требуется подкрепление!.. Ах, чёрт, база, база, приём, Вова сбит, катапультируюсь!..» В общем, Спелеолог Вова теперь - мечта отряда «Авиапоиск».

Во время всего этого безумия на связь выходит ещё один Вова, на этот раз Веланский. Выслушав подробный отчёт по «разведке боем», выдаёт ответную информацию: Саша Пак сейчас дома, заперся, на звонки не отвечает и празднует Старый Новый Год, а заодно Конец Света по Старому стилю. Но с ним всё в порядке. Ну вот, «пока космические корабли бороздят просторы Большого Театра…»

Ладно, всё это, конечно, хорошо, но надо готовить ужин. Выползаю из палатки, беру котелок, включаю фонарик и иду к ручью за водой. Подходящее место для забора воды находится метрах в пятидесяти от палатки, за поворотом дороги. В этом месте из-под сопки вытекает родник, над которым местные «друиды» поставили христианский крест и называют источник «Священным», а воду из него – «святой».

Священный он, или не священный, не знаю, но по непонятной причине по мере приближения к кресту, мой верный «Феникс» начал валять дурака, гаснуть, мигать, снижать интенсивность света, в общем, вести себя крайне неадекватно. Время от времени привожу его в чувство несильным ударом перчатки, но всё равно воду пришлось набирать в темноте. Как только отошёл от креста и источника метров на восемь, фонарь загорелся, как ни в чём не бывало. Мистика, блин. Прихожу в лагерь, рассказываю Серёге про неадекватный родник. Тот, не долго думая, подвёл научное обоснование:

- Ну, всё правильно. Святое место, а тебе этот фонарь Близнюк продал!

Логично. Правильно не стал я в нём купаться – не пристало порядочной нежити плескаться в святой воде! Надеюсь, кипячение избавит H₂O от излишней святости. Подхожу к костру и вижу, что степень безумства этого похода перевалила все мыслимые и немыслимые грани. Сцена: ночь, темнота, зимний лес. У костра сидит полузамёрзший, голодный турист (Никита) и командует в телефонную трубку:

- Таак, аккаунт загрузил? Отлично, теперь найди моего персонажа и посмотри, сколько у него кристаллов. Сколько?.. Ага, тогда прокачай ему способности, и найди кнопку «Отправить персонажа в отпуск»!..

Ахтунг. Как говорил один мультяшный страус, «Треш, угар и содомия!» Они даже в походах умудряются задротствовать, это же какой-то кошмар!

Вваливаюсь в палатку, там Дима сидит в «Мобильном Агенте» и переписывается с сидящей дома Ленкой. Гррр, экспедиционная романтика безвозвратно уходит в прошлое. Ну и ладно. Пьём чай, я вытаскиваю Серёгу на свежий воздух и идём мы готовить зелье, попутно в компании Егорки (а кому этим заниматься, как не физику!) меняем конструкцию тента-виндстоппера.

Сегодня зельем у нас избран сайровый суп. Дооолго кипятим воду, доводим блюдо до полуготовности, выясняем, что консервы прочно и бесповоротно замёрзли. Решили попробовать метод, которому научились у Миши Корниенко – берём топор, разрубаем банки пополам вместе с замёрзшим содержимым и бегаем по лагерю, показывая всем «рыцаря в продольном разрезе».

Подползает к костру Егорка и, ссылаясь на всё того же Корниенко, уверяет, что метод подразумевает утопление содержимого консервов в супе вместе с половинками банок – типа, содержимое само из них выплывает, когда разогреется, и не надо из них ничего на морозе выковыривать. Сказано – сделано, и через полчаса в нашем распоряжении знатное зелье с лёгким привкусом машинного масла.

Вернулась группа номер «раз», рассказала, что не сориентировалась в пространстве и до пещеры не дошла. Ржём, залезаем в палатку (Клапан свободен! – Понял!), ужинаем. Массы трудящихся бросают свирепые взгляды на дежурных (нас с Серёгой), мы – на Егора. Егор, чтобы показать, что зелье получилось без всякого привкуса, умял пять тарелок и вызвался быть первым дежурным возле печки. И долго ещё в наступившей сонной тишине разобравшегося по спальникам лагеря звучала неповторимая мелодия скрежета ложки по дну тарелки…

Дата добавления: 2015-07-08