Массовые представления на сценах Зеленых театров 4 страница

Началось Закрытие с выхода на дорожку стадиона под звуки торжественного марша всех спортсменов — участников Игр. В это же время на электронном табло, сменяя друг друга, возникали са­мые впечатляющие моменты прошедших спортивных состязаний. Одновременно на фоновой трибуне появилось изображение сим­вола Олимпийских игр — пяти переплетенных колец.

Но вот завершилось построение участников заключительного парада. На флагштоках поднялись национальные флаги Греции и Советского Союза. Зазвучали государственные гимны этих стран. А затем под мелодию Олимпийского гимна был поднят флаг горо­да Лос-Анджелеса, выбранного местом проведения следующих летних Игр.

На возвышающемся на поле подиуме появился, сошедший с трибуны президент МОК — лорд Килланин, После его короткой заключительной речи под звуки Олимпийского гимна медленно опустился олимпийский флаг, который был поднят вдень Откры­тия Игр и который сейчас приняли восемь спортсменов.

Когда же отзвучала над стадионом «Ода спорту», чашу с Олимпийским огнем окружили, словно воскрешая древнегрече­скую фреску, девушки в белоснежных туниках.

Медленно угасало пламя в Олимпийской чаше.

В тот же момент в небе над стадионом вспыхнули огненные гроздья фейерверка.

И тогда на фоновой трибуне возник с пожеланием всем «Доб­рого пути!» талисман московских Олимпийских игр — Мишка, из глаз которого медленно капали слезы. Это было так неожиданно, что трибуны просто замерли. Пожалуй, грустно расстававшийся с Играми плачущий Мишка был самым ярким эмоциональным мо­ментом Закрытия, вызвавший не только взрыв восторга всех сидя­щих на трибунах, но и внесший в торжественное действо неповто­римую глубоко человеческую ноту...

Для меня ни дальнейшее выступление девушек-гимнасток, чемпионок мира, Европы, СССР, исполнявших упражнения с об­ручами и лентами, ни перестроения огромного сводного духового оркестра, ни даже вызвавшее веселое оживление на трибунах по­явление на поле огромных забавных матрешек, начавших яркое, задорное народное гуляние, эмоционально не перекрыло плачу­щего Мишку, который в финале вдруг, как бы сойдя с фона, ухва­тившись за связку воздушных шаров, появился в центре поля ста­диона и под удивительно трогательную песню (мелодию компози­тора Александры Пахмутовой, на слова поэта Николая Добронра­вова) «До свиданья, Москва, до свиданья», помахав на прощание лапой, поднялся высоко над стадионом и исчез в небе.

Не случайно именно эти два момента Закрытия навсегда за­помнились всем, кто был в этот вечер, в эту ночь на стадионе в Лужниках.

Вообще, 1980-с годы отмечены многими постановками значи­тельных массовых представлений, созданных, как правило, твор­чеством членов Сонета по праздникам и массовым театрализован­ным представлениям ВТО {ныне СТД). Здесь Брянск и Казань, Владимир и Одесса, Махачкала и CypiyT, Хабаровск и Рязань, Ки­словодск и Волгоград и многие, многие другие города. Даже про­стое перечисление городов, в которых осуществлялись постанов­ки больших массовых представлений, не говоря уже о раскрытии их содержания, заняло бы не одну страницу. Я только могу ска­зать, что каждый из них представлял интерес, в каждом режиссе­ры-постановщики открывали пусть не всеыа совершенное, но что-то новое, свое.

28 июля 1985 года в центре Москвы, па Большой спортивной арене стадиона «Динамо», в рамках XII Всемирного фестивали мо­лодежи и студентов состоялось двухчасовое массовое аллегориче­ское представление «Мир победит войну», посвященное 40-летию Победы над гитлеровским фашизмом и японским милитаризмом.

Одной из особенностей этого представления был принципи­альный отказ постановщиков от целого ряда традиционных средств художественной выразительности, обычно присущих массовым стадионным представлениям: фона, гимнастических вы­ступлений, больших хореографических сюит и т.п. Собственно, это было представление в семи эпизодах (включая Пролог и Фи­нал), содержание и сюжет которого раскрывались, разыгрывались прежде всего пластическими смысловыми действиями больших групп исполнителей и динамически изменяющимся по ходу пред­ставления оформлением.

На находящейся напротив правительственной ложи трибуне были сооружены три конструкции: слева в углу — символизирую­щая Войну, Горе, Смерть; в правом — Мир, Счастье, Жизнь; в цен­тре, над входом — большой колокол, символ памяти и призыва. За трибуной находился ряд подъемных устройств, позволявших по ходу действия поднимать над верхним обрезом трибуны различ­ные меняющиеся детали оформления (художник— А.П. Мальков).

Чтобы представить особенности этого представления, доста­точно познакомиться с гем, что происходило на поле стадиона «Динамо*.

Пролог начался позывными праздника, которые потом обоз­начали начало эпизодов. На поле в костюмах пяти фестивальных цветов появилось пять групп молодежи. Остановившись в центре поля, они синхронными движениями начали как бы раскачивать колокол. И тогда висящий на трибуне колокол действительно стал раскачиваться. Зазвучал набатный перезвон. Под его непрекра­щающиеся звуки на гаревой дорожке в белых балахонах появилась процессия детей с колокольчиками в руках. В это же время на таб­ло возникло на пяти языках слово: «Помни!».

Первый эпизод «Порабощение Европы» начался грандиозным вальсом. Под звуки сидящего на трибуне симфонического орке­стра, исполняющего композицию из мелодий Сметаны, Шопена, Штрауса, Легара, кружились на поле сотни пар в бальных туалетах. Но вот слева, словно громадные черепахи, начали ползти огромные черные фашистские каски, складывая силуэт фашистского орла, крылья которого постепенно окружали танцующих. В это же время справа, где возник контур Кремлевской стены, вышли люди в крас­ных комбинезонах и ломаной стеной-границей отсекли часть поля.

Кто-то из танцоров успевал найти убежище за красной сте­ной, кто-то пытался бороться с касками, но погибал, остальные сгонялись в образовавшееся черное каре-концлагерь. Фраки и платья на танцорах и музыкантах менялись на арестантские курт­ки. Зазвучало Танго смерти. Каски загоняли заключенных в конц­лагерь. В это же время по дорожке стадиона шла процессия обре­ченных. Слева над конструкцией, словно над крематорием, под­нимался столб черного дыма. Параллельно за красной стеной куз­нецы ковали мечи.

Следующий эпизод представления «Идет война народная» на­чинался с того, что под звуки темы нашествия из седьмой симфо­нии Д. Шостаковича, слева выползала серо-зеленая гидра, кото­рая, приближаясь к красной стене, поглощала все, что встречалось ей — погибших танцоров, заключенных, шедших в полосатых аре­стантских куртках, — всех обреченных. Подползшей к красной стене серо-зеленой гидре не удалось ее прорвать.

И хотя стена прогибалась, отступала, ей удалось не только от­стоять себя, но и, ощетинившись красными знаменами наперевес, как штыками, начать теснить серо-зеленую гидру, которая, отсту­пая, непрерывно сжималась, а потом и распалась. Сбросив серо-зеленую шкуру (маскировочную сеть), побежали во все стороны преследуемые красными знаменами черные люди. В результате все поле стадиона заполнили колышущиеся красные знамена и при­соединившиеся к ним чуть раньше знамена антигитлеровской ко­алиции.

Далее шли эпизоды «Освобождение Европы», «Никто не за­быт, ничто не забыто», которые логически подводили нас к двум последним эпизодам этого яркого, идущего в стремительном тем­пе аллегорического массового представления: «За счастье наших детей» и, с нашей точки зрения наиболее выразительному, пре­дельно эмоционально насыщенному, по сути, трагическому эпи­зоду «Предостережение», который стал кульминацией всего пред­ставления.

Поначалу под веселую музыку все поле стадиона заполнили поющие, танцующие и играющие дети. В их руках были мячи, куклы, шары, скакалки. А по дорожке стадиона в это же время еха­ли большие мирные игрушки: цветные трамвайчики, трактора, ав­томобили, лошадки, на них и рядом с ними в цветных электрока­рах ехали и шли празднично одетые веселящиеся дети. Тут же ма­тери катили в колясках маленьких детей. Ничто не предвешалото-го, что произошло дальше.

Вдруг зазвучала пронзительная «космическая» музыка и над колоколом появились и потом зависли над полем черные ракеты. Бросая игрушки, побежали в разные стороны дети, а навстречу им из боковых ворот стадиона в панике бежали люди в белых одеж­дах. Бежали и падали, образуя на поле стадиона сложенный из че­ловеческих тел силуэт атомного гриба. В это же время на табло по­явилась и застыла надпись: «Хиросима». Под звуки зазвучавшего реквиема медленно, как во сне. вставали упавшие люди, делали несколько шагов и снова падали, превращая силуэт атомного взрыва в абрис громадного черепа. А по дорожке стадиона, теперь в обратном направлении, словно в замедленной съемке, двигались абсолютно белые, потерявшие свой цвет и уже бездетен игрушки и электрокары с разбросанными, сломанными, обгоревшими ку­клами. Не было и матерей и младенцев, только осталась арматура сгоревших колясок. И тогда на табло на всех языках появилось только одно слово: «Her!»

Но вот зазвучала песня борцов за мир, и на поле стадиона со всех сторон вышли молодые люди с многочисленными транспа­рантами и плакатами is руках, на которых на всех языках мира бы­ли начертаны слова, призывающие к борьбе за мир. Одновремен­но с этим лежащие на поле люди в белом, сбрасывая балахоны, поднимались и присоединялись к стоящим на поле стадиона. А вместо ракет на небе появились планеты, звезды, кометы, и за­сверкал всеми красками мирный космос.

Насколько мне известно, в этом театрализованном предста­влении, автором и режиссером-постановщиком которого был уже мною ранее упомянутый А.Д. Силин, участвовало около 10 000 ты­сяч человек. А осуществила его постановочная группа, в которую входило 114 самых разных специальностей.

К величайшему сожалению, приходится говорить о том. что кроме этого массового представления на стадионе «Динамо» в на­ши дни театрализованные аллегорические представления вообще не ставятся. В то время как в 1920-е годы они были, пожалуй, са­мым распространенным жанром массовых театрализованных представлений тех лет.

Другим не менее значительным событием в 1980-е годы стал первый праздник День города в Москве в сентябре 1987 года.²¹⁷

Следует еще раз заметить, что праздник День города с конца 1970-х годов вплоть до сегодняшнего дня стал во многих городах чуть ли не обязательным, традиционным и проводился ежегодно в день, который по тем или другим источникам считается днем рож­дения этого города.

День города, посвященный 840-летию Москвы, был проведен 19 сентября 1987 года, в месяце, который по летописи считается ме­сяцем основания в 1147 году князем Юрием Долгоруким Москвы.

Местом действия этого праздника была буквально вся терри­тория города, всех его 33 районов.

Уже с раннего утра на 180 спортивных площадках и стадионах началась общегородская зарядка. Чуть позже состоялись ритуалы возложения цветов ко всем мемориальным местам. Затем праз­дничное действо как бы распространилось по всему городу. Здесь были: и праздник профессий «Салют Москве трудовой» на ВДНХ, и театрализованное шествие «Здравствуй, московское время» по Садовому кольцу, и водный праздник «Москва — порт пяти морей» на Москве-реке, и детский праздник «Город счастливого детства» на Воробьевых горах, и фольклорный праздник «Над Москвой-ре­кой» в Коломенском, и праздник цветов во Дворце спорта в Луж­никах, и молодежный костюмированный бал в ЦПКиО имени Горького, и масса самых разных театрализованных представлений на городских площадях и в парках культуры и отдыха. Л в 6 часов вечера в 66 местах Москвы начались праздничные народные гуля­ния. Словом, для москвичей это был поистине грандиозный праз­дник, открытие которого состоялось на Красной площади огром­ным театрализованным представлением.

Для меня это открытие Дня города на Красной площади инте­ресно тем, что в этом торжественном массовом действе органиче­ски сочетались театрализация и ритуальные моменты. Более того, несмотря на канонизацию ритуала как закрепленного в сознании людей раз и навсегда установившегося внешнего действия, в От­крытии, о котором я говорю, именно ритуальные моменты были обогащены театрализацией. Собственно, в этом действе на Крас­ной плошали получило дальнейшее развитие начатое И.М. Тума­новым современное осмысление ритуала как определенной кан­вы, по которой режиссер-автор вышивает свои узоры. Ведь имен­но так было решено открытие XXII Олимпийских игр в Москве.

На празднично украшенной Красной площади с трепещущи­ми на ветру, укрепленными на флагштоках разноцветными стяга­ми и большим декоративным панно с цифрой «840», укрепленном на фасаде ГУМа, и уже стоящими знаменосцами с красными стя­гами, которые живым занавесом перекрывали огромную сцену-лестницу, возведенную напротив Мавзолея с противоположной стороны площади, тем самым закрывая до определенного момен­та расположившийся на ней сводный академический хор (400 че­ловек) и большой симфонический оркестр (дирижер народная ар­тистка СССР В.Б. Дударова), ровно в половине десятого утра под звуки фанфар, одновременно с двух сторон, чеканя шаг по умытой утренней росой брусчатке, появились одетые в яркие спортивные костюмы две группы знаменосцев с разноцветными стягами в ру­ках. Пройдя к краям аванплошади, они образовали цветные клум­бы, обозначив пространство, на котором в дальнейшем проходило все действие театрализованного открытия.

Под звуки марша «Москва майская» на площадь справа и сле­ва (от Исторического музея и со стороны Васильевского спуска) параллельно друг другу вышли потри колонны грудящихся столи­цы (6000 человек), образовав параллельно трибунам со зрителями три широких коридора.

Нарушая установившуюся за многие годы традицию выхода руководителей государства на трибуну Мавзолея, на этот раз руко­водители города вышли на площадь вместе со всеми трудящимися и встали около Мавзолея. А на трибуну они поднимались лишь на время митинга, перед самым его началом.

Первый эпизод театрализованного торжественного открытия Дня города на Красной площади — «Реквием», как это и было за­думано, предшествовал официальному открытию праздника.

Собственно, это был сплав двух ритуалов: ритуала «Возложе­ния цветов» и ритуала «Памяти павших».

Под звуки величественного «Первого концерта» П.И. Чайков­ского, в исполнении симфонического оркестра и зазвучавших на фоне музыки стихов о силе народной памяти, раздвинулся «живой занавес», открыв, до отказа заполнившим трибуны зрителям, сводный хор и оркестр. И тогда через всю площадь, образуя нес­кончаемый, льющийся со всех сторон ноток живых цветов, двину­лись от ГУМа, через площадь, а затем и трибуны со зрителями, к Кремлевской стене, сотни девушек в переливавшихся всеми от­тенками красного, строгих нарядных платьях с цветами в руках.

Возложив цветы в возникшей в этот момент над площадью ти­шине, словно в почетном карауле, стояли девушки у кремлевских мемориальных досок.

И тут же после небольшой паузы как будто издалека послыша­лась приближающаяся к собравшимся на площади «Песня защит­ников Москвы»: «Мы не дрогнем в бою / За столицу свою...», ко­торую начал петь под аккомпанемент симфонического оркестра стоящий на сцене-лестнице сводный мужской хор.

И тогда с двух сторон на свободное пространство перед Ма­взолеем были вынесены 16 знамен сражавшихся под Москвой ди­визий и полков, сформированных москвичами в грозные дни ию­ля—октября 1941 года. По бокам знамен, несомых солдатами роты почетного караула, под звуки продолжающейся песни шли, пыта­ясь чеканить шаг, уже совсем немолодые бывшие воины — защит­ники города, у большинства которых на старенькой солдатской форме 1941 года кроме медали «За оборону Москвы» не было дру­гих наград.

Вышли они и замерли у своих знамен. Стихла песня. Над пло­щадью раздался мерный стук метронома. И тогда через стоящих на площади москвичей от ГУМа на свободное пространство перед трибунами вынесли одетые в строгие черные костюмы юноши де­сятиметровые, увитые гвардейскими лентами, хвойные гирлянды Воинской Славы. А когда стук метронома перешел в «Вокализ» С.В. Рахманинова, на площадь со стороны Исторического музея въехали четыре бронетранспортера с зажженными у могилы Неиз­вестного солдата факелами и остановились по обе стороны Мавзо­лея у гостевых трибун. В это же время, едва бронетранспортеры по­казались на площади, одновременно расположенные от края до края площади сзади у ГУМа знаменосцы двинулись сквозь ряды стоящих перед ними людей и вышли вперед, образовав около бро­нетранспортеров живую цепь из красных знамен. Эти знамена они скорбно склонили в тот момент, когда молодые москвичи под про­должающуюся мелодию вокализа прикрепляли гирлянды Воин­ской Славы к бортам бронетранспортеров. И снова подняли их только тогда, когда бронетранспортеры в сопровождении почетно­го эскорта покинули Красную площадь, чтобы возложить гирлян­ды к могиле Неизвестного солдата, к мемориалу у поселка Крюко­во, у разъезда Дубосеково и у стелы «Москва — город-герой».

Вторая часть начавшегося сразу после митинга театрализован­ного открытия Дня города Москвы — «Народное гуляние» — вос­крешало испокон веку существовавший обычай устраивать по праздникам на этой площади народное гуляние.

Словно по взмаху волшебной палочки, по всей площади от края до края началось веселье. В исполнении грандиозного хора, которым дирижировал известный не только москвичам руководи­тель краснознаменного ансамбля Советской Армии — народный артист СССР Борис Александрович Александров, звучали песни А. Пахмутовой, М. Фрадкина, Я. Френкеля и других советских композиторов. Площадь пела и плясала. Втягивая в веселье стоя­щих на трибунах, одна пляска сменялась другой. Здесь были и «Порушка-Параша», и «Барыня», и «Кадриль», и «Молодая-моло­да» и другие русские народные плясовые песни. А среди поющих и танцующих, подзадоривая веселящихся, разгуливали скоморо­хи, гармонисты, балалаечники, рожечники, кукольники с огром­ными ростовыми куклами...

А потом, когда пляска захватила буквально всех собравшихся на Красной площади, вдруг зазвучала давно полюбившаяся мос­квичам песня Т. Хренникова из кинофильма «Свинарка и пастух» — «Песня о Москве», закружив в вальсе всех присутствующих.

Не успел закончиться танец, как вновь «живой занавес» от­крыл стоящий на сцене-лестнице сводный духовой оркестр войск Московского гарнизона. Не прекращая играть марш «Да здра­вствует наша держава», тысячетрубный оркестр спустился с лест­ницы в образовавшееся перед ней свободное пространство и под попурри из известных маршей в так называемом «дефиле» демон­стрировал строевую выучку. Когда же над площадью разнеслась из­вестная всему миру «Калинка», оркестр вдруг сам пустился в пляс.

Но вот прозвучали слова, о том, что праздник выходит на улицы и площади Москвы, возникла удивительно сердечная песня С. Ни­китина на слова Ю. Визбора «Александра», под мелодию которой москвичи и гости столицы стали расходиться с площади. Так закон­чилось торжественное театрализованное открытие первого Дня го­рода в Москве 19 сентября ]987 года.

Конечно, помимо открытия в этот день на улицах и площадях Москвы было осуществлено множество интересных, разных по масштабу массовых театрализованных представлений. Так, напри­мер, в театрализованном представлении-шествии по улице Горь­кого (ныне Тверской) до Белорусского вокзала было использовано много неожиданных выразительных средств и приемов: переход из XII в XX век с использованием аллегорических всадников, вальс девушек — победителей конкурса бальных танцев 1987 года с как бы ожившими воинами 1941 года (во фрагменте «Мы помним» в эпизоде «Москва — город-герой») и т.д.

О ДАЛЬНЕЙШЕЙ СУДЬБЕ НЕТРАДИЦИОННОГО ТЕАТРА В РОССИИ 1980-Х ГОДОВ

Если внимательно присмотреться к работам режиссеров тех лет, невольно бросается в глаза то, что, используя утвердившиеся в 1970-е годы основные принципы их создания, режиссура 80-х годов вела активный поиск новых, созвучных времени приемов раскрытия идеи, темы и содержания массового представления, ис­пользуя при этом, конечно, на совершенно другом, более высоком и сложном художественном уровне порой забытые выразительные средства, — например, воскрешая аллегорические массовые пред­ставления или «наплывы», при создании непрерывности сцениче­ского действия.²"

Новым словом решения массового стадионного театрализо­ванного действа было решение выразить его содержания только пластическими средствами при одновременном отказе от Фона и замене его динамически сменяющимися деталями оформления («Мир победит войну!» на стадионе «Динамо»).

Именно в 1980-е годы режиссура массовых театрализованных представлений, пожалуй, впервые за многие годы отказалась от шаблонных апофеозных финалов -- «Ура, да здравствует!» -и строила их, обращаясь к глубинным общечеловеческим чув­ствам, к тончайшим струнам человеческой души (улетающий Мишка в финале XXII Олимпийских игр, удивительная лириче­ская, полюбившаяся народу песня С. Никитина «Александра» в финале Дня города Москвы 1987 года и т.п.).

Принципиально новым стал и подход режиссуры к ритуаль­ному действу, появилась возможность, не меняя его сути, обога­тить ритуал элементами театрализации, создавая тем самым худо­жественно-образное ритуальное действо.

У режиссуры 1980-х годов были и другие находки. Но пожа­луй, главным стало то, что лучшие массовые театрализованные представления тех лет явили собой действа, рожденные на стыке всех видов искусства, и прежде всего театра и эстрады. Именно симбиоз элементов театра: наличие сюжетного хода (сюжета), сце­нического действия, выраженного чаше всего динамикой мизан­сцен, специально создаваемой сценической атмосферы, и эстрады (раскрытие темы и содержания представления суммой отдельных концертных номеров самых разных жанров), либо смыслово, либо ассоциативно объединенных в эпизоды представления; компози­ция (построение) номеров в эпизодах по законам нарастающего художественного и эмоционального воздействия) и есть сущность особенностей театрализованного массового представления как самостоятельного вида и формы Нетрадиционного театра 1980-х и последующих годов вплоть до нашего времени.

РУССКИЙ НЕТРАДИЦИОННЫЙ ТЕАТР 1990-Х ГОДОВ

Огромные изменения в жизни страны, начиная с конца 1980-х и особенно в первое десятилетие 1990-х годов: распад Советского Союза; образование государства Российская Федерация во главе с президентом республики; демократизация общества; попытка гэ-качепистов в августе 1991 года совершить государственный пере­ворот; разгон в октябре 1993 года старого Верховного Совета РСФСР; потеря коммунистической партией политического и идеологического руководства страной; становление многопар­тийности; коренные экономические преобразования; воскреше­ние частного предпринимательства; расслоение общества; перео­ценка исторических ценностей; изменение отношения к религии; отмена цензуры, — то есть громадные революционные преобразо­вания в политической и общественной жизни страны, повлияли на основополагающие эстетические критерии, вызвали, не могли не вызвать, переоценку многих ценностей в искусстве и культур­ной жизни общества. Искусство стало стремительно уходить от тех эстетических позиций, на которых оно зиждилось более се­мидесятилетий.

Правда, не всегда изменение эстетических критериев, мягко говоря, происходило, и происходит, со знаком «плюс». Произо­шедшая в 1990-е годы переоценка ценностей, порожденная преж­де всего коренными экономическими отношениями в обществе, к сожалению, существенно повлияла на отношение к искусству, ко­торое стало рассматриваться как одно из средств обогащения.

Казалось бы, революционные события, как я не раз подчерки­вал, должны были оказать, и ведь оказывали, благотворное влия­ние на развитие творческой жизни Нетрадиционного театра. Ведь вся его история, если можно так сказать, была историей выражен­ного в художественной форме отношения народа к произошед­шим событиям в жизни страны. Но будем правдивы. К сожале­нию, жизнь Нетрадиционного театра нашей страны в 1990-е и по­следующие годы не подтвердила этот постулат.

Конечно, многое, бывшее привычным, кануло в Лету. И это было естественно: изменилась политическая жизнь страны. Пере­стали проводиться военные парады и праздничные демонстрации 1-го мая и 7-го ноября. При этом принципиально изменились и их официальные названия. Так, Первомай стал Праздником весны и труда, а не Праздником солидарности трудящихся всего мира, а праздник 7-го ноября стал Днем Согласия и Примирения. Неиз­менным праздником осталось только 9 мая — День Победы с пара­дом войск на Красной площади. Появились два новых государ­ственных праздника: День принятия Декларации о Государствен­ном суверенитете Российской Федерации (12 июня) и День Кон­ституции Российской Федерации (12 декабря). Собственно, оба этих праздника сугубо официальные и в быту россиян восприни­маются как выходные дни. Зато изменившееся в корне отношение власти к религии позволило повсеместно возродить широкое празднование народами России таких религиозных праздников, как православные Рождество и Пасха с их пышной и торжествен­ной обрядностью, мусульманские Новый год и Рамазан и другие религиозные праздники, в том числе и праздники других рели­гиозных конфессий, собиравшие и собирающие десятки тысяч людей по всей России. Произошедшие в стране перемены, конеч­но, отразились и на календарных праздниках. И если празднова­ние Нового года по-прежнему оставалось наиболее любимым в народе, то помимо всех других календарных праздников небыва­лый размах приобрело празднование Масленицы.

Но в то же время редкостью стали массовые театрализованные и стадионные представления, требующие больших затрат и т.д. Ведь те организации, которые в этих формах Нетрадиционного те­атра видели прежде всего идеологический инструмент агитации и пропаганды власти придсржащих и которые их финансировали и проводили, исчезли, перестали существовать. Многие завоевания советского Театра массовых форм оказались невостребованными. В том числе и широко распространенные в предыдущие годы те­атрализованные массовые представления.

Главным в эти годы становится не художественный, а кассо­вый успех. К великому сожалению, коренные изменения в эконо­мической жизни страны не только не оказали благотворного влия­ния на искусство, а и породили, вызвали к жизни его коммерциа­лизацию. В частности, коммерциализацию театра и особенно эс­трады. Так, например, в эстраде главенствующую роль стал играть шоу-бизнес, в театре — повсеместно расплодившаяся частная ан­треприза, заботящаяся не столько о художественном, сколько о кассовом успехе спектаклей.

На первый план вышли такие действа, как различные «презен­тации» (представления собравшимся) книг, товаров и других ре­кламируемых предметов. С этой же рекламной целью в эти и даль­нейшие годы под вывеской «праздник» проводились так называ­емые праздники пива, праздники цветов или праздники мороже­ного и т.д. Не случайно в этих действах значительное место зани­мали рекламные шествия, ярмарки, коммерческие программы: за­ключение торговых сделок, бизнес-клубы, встречи по интересам, профессиональные аукционы, дегустации и т.д. и т.п.

Если же говорить о русском Нетрадиционном театре последую­щих лет, то число постановок массовых театрализованных предста­влений в наши дни (первые годы XXI века) по той или другой при­чине, и прежде всего экономической, резко сократилось. Исчезли праздники Красного календаря. Пожалуй, помимо главных рели­гиозных праздников, широко отмечаются лишь День Победы», Но­вый год, Масленица, школьные праздники выпускников и Первого звонка, да ставший традиционным День города.

ИТОГИ

Заканчивая достаточно краткий обзор рождения, становления и развития мирового (русского и западного) Нетрадиционного те­атра, прослеживая, как на протяжении долгих лет складывались его особенности, подытоживая все, о чем я размышлял, позволю себе закончить эту главу некоторыми выводами.

Прежде всего — и это, пожалуй, самое главное, — Нетради­ционный театр есть особый самостоятельный вид сценического искусства, истоки которого лежат в далеких, еще первобытнооб­щинных временах и чья история продолжается и сегодня.

Пройдя многовековой путь зарождения, становления и разви­тия, Нетрадиционный театр и сегодня по праву занимает одно из значительных мест в культурной жизни мирового общества, явля­ясь полноправным направлением, (особенности которого были заложены изначально), одной из двух ветвей сценического искус­ства, имя которому Театр."*

Нетрадиционному театру присущи:

- монументальность формы, лаконизм и образность, симво­
лические и аллегорические формы выражения, пластические ме­
тафоры, использование ассоциативного звукового ряда, скупость
словесного и при этом насыщенность сценического действия, яс­
ность, броскость и зрелищность;

- масштабность темы, значимость идеи, выражающиеся через
художественно-образное решение содержания того или другого
события, явления в жизни народа, общества, государства;

— участие в них огромного количества исполнителей, как про­фессиональных, так и тех, кого мы называем художественной са­модеятельностью, а также спортсменов и воинских частей. При этом предстающих не как безликая масса, а коллективным дей­ствующим лицом, олицетворяя собой народ. Именно, действую­щим лицом-героем, борющимся с противостоящими силами, не­сущим в сюжете определенные смысловые функции.

Нетрадиционный театр — явление синтетического сцениче­ского искусства, площадного зрелища. Его произведения являют­ся результатом синтеза самых различных видов искусств с тради­ционными формами национального фольклора {песенного, тан­цевального, обрядового). Идя в ногу со временем, постоянно обо­гащаясь, в них сплавились: музыка (в самых разных ее проявле­ниях: солисты, хоры, оркестры и т.д.), слово, хореография (преж­де всего народный танец), самые различные театральные жанры, цирк, пантомима, куклы, спорт, воинские подразделения, различные средства передвижения, существующая на данный момент различная техника и т.д. и т.п.

Дата добавления: 2015-07-08