Примирение с матерью

Пережив такой неожиданный и полный успех в прими­рении с отцом, я почувствовал себя более оптимистично в отношении разговора с матерью. Поэтому спустя короткое время после того дня на поле для гольфа, я пошел к ней и сказал: «Мама, я хочу попросить у тебя прощения за ту боль, которую я причинил тебе, будучи подростком».

«Ты пришел почти вовремя, - отрезала она. - Знаешь ли ты, сколько боли ты причинил мне?» Она буквально взорвалась.

Ее злая, полная горечи реакция буквально сбила меня. Нет, я не знал, какую сильную боль я причинил ей. В то время я еще не принял откровение о любви Отца и не вошел в дух сыновства. Я по-прежнему ходил в сирот­стве, а сироты нуждаются в том, чтобы все говорили пра­вильные вещи, иначе они строят защитные стены, чтобы держать людей снаружи. Когда мама атаковала меня подобным образом, я просто оборвал разговор. На про­тяжении последующих 10 лет я всегда был осторожен в том, чтобы почтить мать в соответствии с наставлени­ями Павла в Послании к Ефесянам: «Чти отца твоего и мать (это первая заповедь с обетованием): да будет тебе благо, и да будешь жить долго на земле» (Еф. 6:2-3, Библия в переводе «Новый Американский Стандарт»). Я был всегда вежлив и сердечен. Я почитал ее, но в то же самое время эмоционально держал ее на расстоя­нии вытянутой руки. Мое взаимодействие с ней было на поверхностном уровне, поскольку я продолжал защи­щать себя от ее критики и возможности снова причинить мне боль. Затем в 1995 году, я принял откровение о любви Отца и начал ходить в этой истине. Стали открываться возможности для служения, и я начал учить и проводить конференции о любви Отца.

Летом 1999 года я посетил маму снова, как обычно каж­дый год. Они с отцом развелись, когда я был подростком, и сейчас жили на расстоянии пяти миль друг от друга. Каждое Рождество и каждое лето я проезжал 400 миль, чтобы увидеться с ними, обычно останавливаясь в доме у мамы. Однажды утром я, как обычно, встал рано. Услышав, что я встал, мама вышла переброситься парой слов, как мы это делали каждое утро. Она пыталась проникнуть вглубь меня, а я пытался держать ее снаружи: укол - защита, укол ~ защита. Я любил и почитал ее. Я благословлял ее. Я стремился думать о ней хорошо. Я даже привел ее к Господу в 1991 году. Но я не мог довериться и открыть свое сердце ей. Поэтому всякий раз, когда она пыталась найти незащищенное место в моей скорлупе, я отклонял ее и держал на «безопасном» поверхностном уровне.

В момент разговора с мамой вошел отец и спас меня, тут же начав говорить все эти чудесные вещи о том, как он мной гордится. На протяжении многих лет этот человек всегда указывал на все, что я делал не так, а теперь... Я не мог сделать ничего дурного в его глазах. Что касается меня, как только отец вошел в комнату, я воспрял и ожил.

Он пригласил меня поиграть с ним в гольф, и, когда мы уже собрались уходить, я краешком глаза взглянул на маму. Хотя я заметил, что она плакала и утирала слезы, но мое сердце, до определенной степени, еще оставалось сиротским, и до меня не дошло, что я был причиной ее слез. Я просто хотел сбежать. Итак, отец и я ушли.

Немного погодя, когда встала моя жена, мама спросила её: «Почему у Джека такие чудесные отношения с отцом, но, когда я пытаюсь поговорить с ним, все иначе, это как зубы разжимать?»

Триша в ее безупречной мудрости сказала: «Это между Вами и вашим сыном. Я не буду в это встревать». Тем не менее, позднее, когда мы ехали домой, Триша рассказала мне об этом разговоре. Я просто отмахнулся. Я почитал мою маму изо всех моих сил, что еще ей нужно? Я знал любовь Отца, но еще не произошло полной трансформации от сироты к сыну.

Несколько месяцев спустя, в ноябре, я говорил о любви Отца на крупной международной конференции. Это было крупнейшее собрание, на которое я когда-либо был приглашен. Там присутствовало более 3000 человек и несколько популяр­нейших проповедников. Размах конференции и присутствие помазанных мировых служителей такого высокого уровня настолько переполнили меня чувством незащищенности, что я боялся, что не смогу служить эффективно. Несмотря ни на что, Бог в Своей благодати благословил меня могуществен­но. Обстоятельства обострили мое сознание, и я понял, что, несмотря на то что я ходил в откровении о любви Отца на про­тяжении четырех лет, мое понимание все еще было поверхно­стным. Я все еще был более обеспокоен тем, что подумают люди, чем тем, что подумает Бог, и ключ к более глубокому прорыву и свободе продолжал ускользать от меня.

Дата добавления: 2015-07-08