Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

ЧАСТЬ V

Читайте также:
  1. II. Основная часть
  2. IV. Счастье улыбается Мите
  3. V. Благое, мудрое начало правит в судьбах человеческих, и нет поэтому достоинства более прекрасного и счастья прочного и чистого, как способствовать благим свершениям мудрости
  4. V. Счастье человека — это всегда благо индивида, определенное тем самым климатически и органически, детище упражнения, традиции, привычки
  5. А теперь следующий вопрос (Рассуждения Мэй Касахары. Часть 3)
  6. А.1 Общая часть
  7. Анатомия испытания веры — часть 5

 

 

Когда моя вера слабеет

И я собираюсь сдаться,

Ты вдыхаешь в меня жизнь...

Skillet «Awake and Alive»

 

 

 

Вывеска была тяжелой, но мне хватило решимости.

Бэрронс, при его-то силе, значительно облегчил бы мою задачу, но я справилась без него. Я была не в настроении спорить.

Когда я отвинтила последний кронштейн веселой вывески от шеста над дверью магазина, она выскользнула из моих рук, упала на тротуар и треснула посредине.

Вывеска «МАНУСКРИПТЫ И МЕЛОЧИ МАККАЙЛЫ» рухнула в пыль прежде, чем ее увидел хоть один покупатель.

И меня это радовало. Я не имела права на эти слова. И хотя мне нравилось видеть свое имя над входом, от этой вывески мне было неуютно. Это место было... ну, уж точно не «МММ».

Я не собиралась возвращать Бэрронсу магазин.

Он останется моим навсегда. Но название будет прежним. Я просто не смогу называть его иначе.

Двадцать минут спустя прежняя вывеска вернулась на место.

Я отряхнула руки от пыли, прислонила лестницу к колонне и отступила, чтобы полюбоваться на дело рук своих.

Четырехэтажное... я посмотрела вверх. Сегодня пятиэтажное. Итак, пятиэтажное здание снова официально считалось «Книгами и сувенирами Бэрронса». Собственностью МакКайлы Лейн. Прошлой ночью прежний владелец передал мне все права на него.

Я вышла на середину улицы и окинула магазин критическим взглядом. Он был мой, и я о нем позабочусь, ни дюйма не уступив вандалам или стихиям. Шторм Невидимых мой магазин выдержал лучше многих зданий в городе, поскольку его защищали барьеры бессмертного.

Я вспомнила, как впервые увидела это место. Тогда я в ужасе бежала из Темной Зоны. Я была одинока и отчаянно хотела получить ответы на свои вопросы. В ту ночь магазин встретил меня святым светом спасения.

Мое убежище. Мой дом.

Обновленный фасад сиял темной вишней и хромом. Над входом был вмонтирован новый светильник, заливающий янтарным светом дверь и витражи.

Высокие окна по бокам обрамлялись коронами и тонкими коваными решетками. В стеклах не было ни трещинки, на пилястрах не было выбоин. Фундамент был плотным и надежным. Мощные прожекторы на крыше контролировались таймерами. Скоро они включатся. В старомодном зеленом окошке светился неоновый знак «Открыто».

Темная Зона опустела, но, пока я владею магазином, он останется бастионом света. Он мне нужен. Он спас меня. Я любила это место.

И этого мужчину.

В этом-то и была загвоздка.

С финального акта пьесы, разыгравшегося под аббатством, прошло уже несколько дней, а мы так и не поговорили об этом.

Когда Король исчез, мы переглянулись и направились к выходу. Мы словно торопились вернуться туда, где будем чувствовать себя уютно и в безопасности.

Мама и папа посмотрели на Бэрронса, потом на меня и мудро решили отправиться в «Честере». У меня самые умные, самые классные родители. Мы с Бэрронсом вернулись в книжный магазин и сразу пошли в постель. Из которой нас смог выгнать лишь зверский голод на грани истощения.

Финал оказался неидеальным и вовсе не таким, как я представляла прошлой осенью, когда мы строили отчаянные планы по спасению стен между мирами.

«Синсар Дабх» была уничтожена.

Но, как бывает со всеми предметами из мира Фейри, она стала чем-то иным.

Ши-видящие были в ярости от того, что им пришлось охранять новую Книгу, но сложно спорить с отсутствующим Королем.

Кэт заняла место Ровены, согласившись возглавлять ши-видящих, пока аббатство не будет очищено от Теней, а численность ордена не восстановится. Затем будет устроено голосование и избран новый Хевен.

Я собиралась войти в него и настоять на важных изменениях – для начала надежно запечатать пещеру с «Синсар Дабх», замороженной в слишком уж искушающей оболочке. Оградить ее железом. Залить бетоном.

Келтары вернулись в Шотландию, забрав с собой Кристиана, но никто не верил, что мы видели их в последний раз.

До Хеллоуина все мы считали, что однажды жизнь может снова вернуться в норму. Эти дни ушли навсегда.

Мы потеряли почти половину населения Земли – более трех миллиардов.

Стены были разрушены, и в отсутствие Королевы Видимых никто их не восстановит. А я не сомневалась, что Король отправился в длительный отпуск.

Джайн и его люди по-прежнему были при деле, очищали улицы от Невидимых, а небо от Охотников. Я собиралась с ним об этом поговорить. Возможно, с Охотниками удастся заключить сделку. Мне не нравилась мысль о том, что в К'врака могут стрелять.

Кэт связалась с филиалами «Почтовой службы инкорпорейтед». Она рассказала мне, что Темные Зоны распространились по всему миру, но рецепт Тенебойки Дэни уже переведен на все возможные языки, а изготовление МакОреолов стало выгодным бизнесом. В некоторых частях света можно было выменять Ореол на корову. Миллионы оставленных домов, машин, техники, всего, о чем я когда-то мечтала, были теперь доступны бесплатно. А я могла думать лишь о том, что запросто отдам «Порше Турбо 911» за стакан свежевыжатого апельсинового сока.

МФП блуждали повсюду, как маленькие торнадо, но Риодан и его люди знали, как с ними справиться, и выводили самых опасных из города. Не ради заботы о людях, как холодно сообщил мне Риодан, а потому, что МФП мешали его бизнесу.

«Честере» гремел, как никогда. Сегодня, когда я отправилась пополнить запасы, какая-то девушка прочирикала мне: «Увидимся в Фейри». Хотела, видимо, пожелать приятного дня.

Это был странный новый мир.

Война продолжалась, но велась подпольно. Видимые и Невидимые дрались, но держались тихо, словно не были уверены в том, что наш мир выдержит их бой, и не хотели проверять.

Пока.

Хороший Фейри – мертвый Фейри, считаю я. P.S. Охотники – не Фейри.

Электричество в большинстве мест все еще отсутствует. Генераторы раскупают, как горячие пирожки. Мобильная связь не работает – телефоны Бэрронса и его людей являются загадочным исключением. Несколько месяцев назад исчез Интернет. Некоторые люди говорили о том, что можно не восстанавливать прежний, завязанный на электроэнергии, порядок, а начать создавать нечто новое. Я могла представить, как разовьются философские школы, новые анклавы с собственным общественным строем.

Я не знала, что ждет нас в будущем.

Но я радовалась, что живу и что именно в этом городе буду наблюдать за развитием событий.

Я чувствовала себя, как Бэрронс: я никогда не устану жить.

Только вчера Риодан и его люди обнаружили Телли, и мне удалось кратко переговорить с ней по телефону Бэрронса. Она сказала, что Исла О'Коннор действительно была беременна в ночь побега Книги. Я действительно родилась. У меня была биологическая мать. Телли готова была рассказать мне всю историю через несколько дней, когда приедет в город.

Мои родители были здоровы и счастливы. Плохие парни побеждены, хорошие победили. На этот раз.

Это была прекрасная жизнь.

С одним только исключением.

Под моим магазином, под гаражом, это исключение мучилось каждый миг своей жизни.

И был его отец, который ни слова не сказал мне о заклятии с тех пор, как мы вышли из пещеры под аббатством.

Я не понимала почему. Я ждала, что он начнет требовать заклинание, как только мы вернемся в магазин. Ведь Бэрронс охотился за ним целую вечность, так ждал его.

Но он не стал меня расспрашивать, и с каждым днем я все больше боялась признаться. Ложь росла, и мне казалось, что еще немного – и возвращение к правде будет невозможно.

Я никогда не забуду надежду в его глазах. Радость в его улыбке.

Это я их вызвала. Своей ложью.

Бэрронс никогда не простит мне этого, когда узнает.

Ты все еще можешь это сделать...

Я зажмурилась.

Этот внутренний голос мучил меня с момента выхода из аббатства. «Синсар Дабх». Я не могла решить, воспоминание ли это о том времени, когда она пыталась уговорить меня слиться с ней, или же она действительно находится во мне.

Неужели Книга и вправду «загрузила» в меня свою копию, когда я была еще зародышем в животе у мамы?

Двадцать три года назад она сделала из меня идеальную «хозяйку», человеческий вариант своего факсимиле, и ждала, пока я вырасту?

Но вот что важнее всего: действительно ли в ней было заклятие, способное упокоить сына Бэрронса?

Смогу ли я добыть его для Бэрронса? Снова услышать радость в его смехе? Освободить их обоих? И какой ценой?

Я впилась ногтями в ладони.

Прошлой ночью, уже задремав, я услышала вой ребенка/зверя. Голодное, больное, вечное страдание.

Мы оба его слышали. А позже, когда Бэрронс отправился к нему, я давилась слезами стыда.

Он попросил меня об одной вещи. А мне не хватило сил добыть эту вещь и при этом выжить.

Я открыла глаза и уставилась на магазин, на покачивающуюся от ветра вывеску. Окна отблескивали серебристым металлом, еще один «подарок» от Фейри.

Бэрронс скоро должен вернуться. Я не знала, куда он ушел и когда. Но я научилась узнавать о его присутствии. Я моментально услышу биение его сердца.

Я не позволяла себе думать об этом. Стоило мне задуматься, и я бы не решилась. Я позволила зрению «поплыть» и нырнула. Вода была ледяной, неприятной, мрачной, как могила, черной, как первородный грех. Ничего не было видно. Я нырнула глубже.

Почувствовала себя маленькой, юной, напуганной.

Нырнула еще глубже.

Озеро было огромным. Во мне скрывались многие мили темной ледяной воды. Я удивилась, что моя кровь не стала черной и холодной.

«Мелодрама. Вижу, ты наконец набралась сил. И как такое цветастое создание решилось прийти сюда? – мурлыкнул знакомый голос. – Вселенная не терпит глупых девчонок».

– Где ты?

«Продолжай плыть, МакКайла».

– Ты правда здесь?

«Всегда была».

Я сильнее задвигала руками и ногами, все глубже погружаясь в черноту. Я ничего не видела. Словно ослепла. И внезапно появился свет.

«Потому что я сказала "да будет свет"».

– Ты не Бог, – пробормотала я.

«Но и не дьявол. Я – это ты. А ты готова наконец встретиться с собой? Узнать, что лежит на дне, где твой главный корень?»

– Готова.

И как только я это сказала, она появилась. Блестящая, мерцающая на дне моего озера. Она испускала золотые лучи, рубины сияли, замки блестели.

«Синсар Дабх».

«Я все время была здесь. Еще до твоего рождения».

– Я победила тебя. Я дважды распознала твою игру. И не поддалась искушению.

«Нельзя выхолостить собственную сущность».

Я больше не плыла. Я нащупала ногами пол черной пещеры. Огляделась. Где я? В темной части своей души? Открытая «Синсар Дабх» лежала на величественном черном постаменте. Золотые страницы мерцали. Она ждала.

Она была так прекрасна...

И все это время находилась во мне. Все ночи, когда я за ней охотилась, Книга была у меня перед носом. Нет, точнее, за ним. Как и Круус, я была «Синсар Дабх», вот только, в отличие от него, я никогда не открывала ее. Никогда не желала заполучить и не читала. Вот почему я не понимала рун, которые она мне давала. Я никогда не заглядывала в нее, лишь принимала то, что она считала нужным мне дать.

Если бы я хоть раз нырнула на дно своего озера и открыла Книгу, в моем распоряжении оказались бы все темные познания Короля. Все заклятия, все руны, рецепты для всех его экспериментов, в том числе и по созданию Теней, Серого Человека, даже Крууса! Неудивительно, что Король смотрел на меня с отеческой гордостью. Я разделяла с ним множество воспоминаний и столько же магии. Наверное, я казалась Королю почти дочерью. Он отделил от себя часть, и теперь эта часть жила во мне. Сперма или частичка сущности, какая разница для Фейри? Он мог видеть во мне себя, а Фейри это любили.

Неудивительно, что К'врак меня узнал. Он обнаружил во мне часть Короля. Охотник скучал по своему компаньону. То же с Зеркалами. Они опознавали во мне суть Короля и сопротивлялись, выплевывали – из-за проклятия Крууса, которое наложил на них вовсе не Круус, – а самое древнее первое Зеркало по той же причине пропускало меня между половинками будуара. Этакий парфюм «Одекороль». Даже Адам ощутил во мне что-то. И Круус наверняка тоже. Они просто не понимали, что именно. А еще был случай с фир-дорча, когда глазастик посоветовал ему смотреть глубже, и полосатый ужас отступил.

«Я открыта на нужном заклятии. Тебе следует лишь подойти и прочесть, МакКайла. Это легко. Мы вновь объединимся. И ты сможешь упокоить дитя».

– Я надеюсь, у тебя была веская причина для того, чтобы уничтожить мою вывеску? – Рядом со мной возник Иерихон. Весьма рассерженный. – Я рисовал этот чертов знак собственноручно. В городе не осталось художников, а у меня есть дела поважнее.

Я ахнула. Иерихон Бэрронс стоял рядом со мной.

В моей голове.

Которой я и замотала, почти ожидая, что он упадет от качки.

Но он остался стоять, такой же стильный и безупречный.

– Это невозможно, – сказала я. – Ты не можешь здесь быть. Это моя голова.

– Но ты же в мою пробиралась? Я всего лишь создал свою проекцию, чтобы ты могла меня видеть. – Он слабо улыбнулся. – Это было непросто. Ты придала новое значение слову «железнолобый».

Я не выдержала и рассмеялась. Бэрронс вторгся в мои мысли и даже здесь читает мне нотации.

– Ты стояла посреди улицы и смотрела на вывеску. Я попытался заговорить с тобой, но ты не отвечала. Поэтому я решил осмотреться. Что ты делаешь, Мак? – Он говорил тихо и мягко, как всегда, когда был максимально собран и опасен.

Мой смех оборвался, на глаза навернулись слезы. Бэрронс был в моей голове. И не было больше смысла что-либо скрывать. Он наверняка огляделся и сам увидел правду.

– Я не узнала заклятие. – Мой голос сорвался.

Я его подвела. И ненавидела себя за это. Он меня никогда не подводил.

– Я знаю.

Я изумленно уставилась на него.

– Ты... знал?

– В тот же миг, как ты мне солгала.

Я всматривалась в его глаза.

– Но ты выглядел счастливым! Ты улыбался. Твои глаза тебя выдавали!

– Я и был счастлив. Я знал, почему ты солгала. – Древние, нечеловеческие, невероятно нежные глаза ответили мне: «Потому что ты любишь меня».

Я судорожно вздохнула.

– Пойдем отсюда, Мак. Нечего тебе здесь делать.

– Заклятие! Оно тут! И я могу его взять. Использовать. Подарить покой твоему сыну!

– Но ты перестанешь быть собой. Нельзя взять у Книги лишь одно заклятие. Только все или ничего. Мы найдем другой способ.

«Синсар Дабх» отравила момент: «Он лжет. Он ненавидит тебя за то, что ты его подвела».

– Заткни ее, Мак. Заморозь это озеро.

Я посмотрела на Книгу, сиявшую во всей своей красе. Сила, чистая и простая. Я могла создавать миры.

«Заморозь его. Он просто боится, что ты станешь сильнее, чем он сам».

Бэрронс протянул мне руку.

– Не покидай меня, девочка-радуга.

Девочка-радуга. Я ли это?

Прошлое казалось таким далеким. Я слабо улыбнулась.

– Помнишь юбку, которую я надела в ту ночь, когда мы собирались к Мэллису и ты велел мне одеться готом?

– Она наверху, в твоем шкафу. Я ее не выбросил. Ты выглядишь в ней, как персонаж из мокрого сна.

Я взяла его за руку.

И мы очутились на улице перед «Книгами и сувенирами Бэрронса».

Глубоко во мне захлопнулась Книга.

Шагнув к входу, мы услышали звуки выстрелов и посмотрели вверх. Два крылатых дракона парили на фоне луны.

Джайн снова стрелял в Охотников.

Охотники.

Мои глаза распахнулись.

К'врак!

Неужели все так просто?

– Господи, вот же оно, – прошептала я.

Бэрронс придержал для меня дверь.

– Что?

Меня затопили нетерпение и возбуждение. Я вцепилась в его руку.

– Ты можешь оседлать Охотника?

– Конечно.

– Быстрее. Кажется, я знаю, что делать с твоим сыном!

 

 

Иерихон Бэрронс похоронил сына на кладбище у окраины Дублина после пяти дней вахты у его безжизненного тела. Тело могло исчезнуть и возродиться там, где все они возрождались.

Его сын не исчез и не возродился.

Он был мертв. Действительно мертв.

Я караулила под дверью кабинета, глядя на то, как Бэрронс дни и ночи напролет не сводит глаз с прекрасного маленького мальчика.

Теперь, стоило об этом подумать, ответ казался таким простым.

На поиски ушло немало времени, но в итоге К'врак заскользил рядом со мной, темнее черноты, с обычными комментариями ночьветерполетсвободааа и репликами по поводу старого друга – спокойный и гладкий, выдыхающий маленькие ледяные смерчи. Ветер за ним дымился, как сухой лед.

Я попросила его об услуге. Это ему польстило. Охотнику было весело.

Бэрронс и пятеро его людей с трудом вывели зверя из подвала на крышу ближайшего дома, где надежно привязали его.

Отойдя на безопасное расстояние, они связались со мной по рации, сказав, что я могу звать своего нового «старого друга» и позволить ему сделать то, что ему удается лучше всего.

Смерть действительно была не настолько неизбежной, как К'врак.

Когда он сомкнул черные кожистые крылья вокруг зверя и длинно, глубоко вздохнул, зверь превратился в мальчика.

И мальчик был мертв.

К'врак словно вдохнул в себя саму сущность его жизни.

После тысячелетних мучений этот ребенок наконец обрел покой. И Бэрронс тоже.

Риодан и его люди сидели с Бэрронсом дни и ночи, размышляя о том, возможно ли убить такого, как они. Они казались уязвленными и обрадованными. Кастео устроился в комнате и часами не мигая смотрел на меня. Риодану и другим пришлось увести его силой. А я думала о том, что же они с ним сделали тысячу лет назад. Я узнаю горе с первого взгляда.

Они уходили, и, несмотря на их враждебность, я поняла, что победила и моей казни не будет.

Они меня не убьют. Не сейчас. Я не знала, сколько продлится такая филантропия, но радовалась тому, что получила.

А в тот день, когда они снова решат объявить мне войну, они ее получат.

Кое-кто сделал меня бойцом. И, пока он рядом, для меня нет ничего невозможного.

– Эй, малышка, ты там? – донесся с улицы папин баритон.

Я перегнулась через парапет и улыбнулась. Мама, папа и инспектор Джайн стояли внизу, у входа в магазин. Папа держал бутылку вина. Джайн принес блокнот и ручку, и я знала, что он собирается устроить мне допрос по поводу методов уничтожения Фей, а то и снова попытается наложить лапу на мое копье.

Меня радовало то, что родители решили остаться в Дублине. Они выбрали дом в городе, и мы с ними могли видеться. Скоро я отдам маме большую часть вещей Алины. Мы сядем и поговорим, мы сходим в ее квартиру. Я отведу родителей в колледж, где Алина была счастлива. Мы будем вспоминать ее и радоваться тому, что пережили вместе. Мама теперь стала другой, более сильной и более... живой.

Папа решил стать кем-то вроде брегона, ирландского законника, и вместе с Джайном и его командой поддерживать порядок в Новом Дублине. Он хотел сражаться, но мама была против.

Она возглавила группу ОНД – Озеленение Нового Дублина, которая пыталась снова сделать город зеленым: удобряла почву, высаживала растения, укладывала дерн, чтобы со временем парки и лужайки снова ожили. Мама была создана для этой работы. Она умела вить уютные гнезда, а гнездышку Дублина отчаянно не хватало мягких перьев.

– Открыто, входите! – крикнула я.

Мама несла два керамических горшка, из которых виднелись зеленые побеги. Все мои клумбы и ящики для цветов были пусты. У меня не было времени съездить в аббатство и привезти земли. Я надеялась, что это подарок.

Отвернувшись, я проверила стол. Напитки охлаждены, тарелки расставлены, салфетки разложены. Это был мой первый пикник в саду.

Бэрронс стоял над газовым грилем, поджаривал толстые стейки и с трудом сдерживал отвращение. Возможно, приготовление мяса казалось ему отвратительным занятием – в отличие от поедания сырого мяса – или ему просто не нравилась мысль о мертвой корове, он предпочитал живую... корову. Или вообще нечто живое.

Я не спрашивала. Некоторых вещей лучше не знать.

Он посмотрел на меня, и я вздрогнула. Мне никогда не насытиться им. Никогда.

Он живет.

Я дышу.

Я хочу. Его. Всегда.

Огонь для моего льда. Лед для моей лихорадки.

Позже мы окажемся в постели, и, когда Бэрронс будет надо мной, темный, огромный, вечный, я испытаю счастье. Кто знает? Возможно, спустя долгое время мы решим отправиться на паре Охотников к Луне.

А пока я ждала, когда наша компания присоединится к нам, я смотрела на город. Большей частью он оставался темным, лишь несколько огней мерцало вдалеке. Он совершенно не был похож на тот Дублин, в который я приехала прошлым летом, и все же я любила его. Однажды он снова будет заполнен жизнью, зазвенит крайком.

Где-то там, на улицах, была Дэни. Скоро я отправлюсь ее искать.

Не для того, чтобы убить.

Мы дрались спиной к спине.

Мы сестры и все такое.

Я думаю, Алина поняла бы меня.

Хороших и плохих парней различать сложнее, чем мне казалось. Нельзя взглянуть на кого-то и понять его суть.

Нужно смотреть сердцем.

 

Конец…

…пока что.

 

 


Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 72 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Аргументы «ПРОТИВ»: почему я могу им быть | Джей Ливингстон и Рэй Эванс 1 страница | Джей Ливингстон и Рэй Эванс 2 страница | Джей Ливингстон и Рэй Эванс 3 страница | Джей Ливингстон и Рэй Эванс 4 страница | Джей Ливингстон и Рэй Эванс 5 страница | Джей Ливингстон и Рэй Эванс 6 страница | Парень с мечтательными глазами 1 страница | Парень с мечтательными глазами 2 страница | Парень с мечтательными глазами 3 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Парень с мечтательными глазами 4 страница| Коды тарифов плательщиков страховых взносов

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.027 сек.)