Падшие от добродетели.

Кто-то постучался в дверь в шесть тридцать следующего утра. Шесть тридцать! С трудом передвигая ноги, я спустилась в холл, чудом сохраняя вертикальное положение.

Мой желудок все еще болезненно сжимался, а голова грохотала. Заглянув в глазок, я обнаружила отца.

Как только дверь открылась, он прошел мимо меня, направляясь в кухню.

- Помоги себе сам, - нахмурилась я.

- И тебе тоже доброго утра, злюка.

Он налил себе чаю, и сконструировал сендвич.

Я наблюдала за ним затуманенным взором.

- Тебе стало плохо прошлой ночью.

Откуда он знал? От меня что, плохо пахло? Он откусил сендвич, хмуро взглянув на меня.

- Я забыла выпить воды, - промямлила я.

- Или это могли быть Четыре всадника, - предположил он.

- Откуда ты?.. -я запнулась, тут же сообразив.

- Ты все это время был поблизости! - Он кивнул.

- Ладно. Что по твоему я должна была делать с этим духом, дышавшим мне в затылок? Он сказал, что оставит меня в покое, если я устрою ему зрелище.

У меня не оставалось никаких вариантов, кроме как пить эту горючую смесь.

- Никогда больше не предоставляй бармену свободу действий.

Заказывай только то, с чем можешь справиться.

Я вздохнула и упала на диван, прижав пальцы к вискам.

Было еще слишком рано.

- Мы поговорим об этом в самолете.

Поднимайся и будь готова.

Мы отправляемся в Нью-Йорк.

Летать первым классом было замечательно.

Жалко, что я не могла этим наслаждаться.

Мой желудок выкручивало, а голова раскалывалась на щепки, пока я хлебала воду и пыталась проглотить круассан.

Князья созывали чрезвычайный саммит, на котором требовалось присутствие всех Нефилимов.

Нефы со всего мира начали слетаться еще прошлой ночью.

Мои друзья улетели на персональном самолете Фарзуфа.

По пути к аэрофлоту я поинтересовалась у отца, почему Нефы должны были участвовать в саммите.

Он ответил, что такие прецеденты случаются только тогда, когда кто-то из Нефилимов нарвался на проблемы.

После его слов я почувствовала странное ноющее ощущение, распространявшееся в области моего сердца.

Отец направил несколько доверенных легионеров раздобыть информацию, но все что они смогли узнать - это то, что одна из Нефилимов не справлялась со своими обязанностями и теперь будет подвергнута наказанию в назидание остальным.

Весь оставшийся путь мы не проронили не слова, но мой мозг работал, как заведенный.

Слишком уж большое совпадение, что Князья созывали внезапный саммит сразу же после того, как я подверглась проверке.

Мрачное напряжение моего отца выдавало больше,чем он хотел бы, чтобы я знала.

- Кто-то свистел прошлой ночью, - произнес отец во время полета.

Самолет гудел монотонным завыванием работавших моторов.

Рядом с нами никто не сидел.

- Это был Копано.

- Ты рассказала ему об этом? - спросил он.

Я прикусила губу и покачала головой.

- Значит, он прослушивал твои тренировки, -отец втянул воздух через стиснутые зубы.

- Наглец.

- Ты не слишком злишься?

Он поднял плечи, а потом - опустил, словно теперь это уже не имело большого значения.

Затем он снова затронул вопрос о саммите, что заставило меня внутренне сжаться.

- Садись от Князей настолько далеко, насколько это будет вообще возможно, - проинструктировал он.

- Нефы НИКОГДА не говорят во время саммита.

Что бы ни случилось - не произноси ни слова.

Если возникнет проблема, я позабочусь об этом сам.

И не вынимай этот злосчастный меч на всеобщее обозрение, если только я не скажу тебе об обратном.

К этому ресурсу мы можем прибегнуть только при самой крайней необходимости.

Как только этот кот выпущен из мешка - назад ходу не будет.

Вместе с ним мы закрепили на моей лодыжке кобуру.

Отец подобрал кожаный футляр, чтобы я не чувствовала никакого дискомфорта.

Мои черные брюки к низу были достаточно свободны, чтобы не вызывать никакого подозрения.

Отец уверял, что металлоискатели не смогут почувствовать материал, созданный в Поднебесной, и оказался прав.

По крайней мере, через охранный отсек аэропорта мы проши без проблем.

Самое ужасное относительно саммита - это неизвестность.

Меня могло ожидать все, что угодно.

Насмешки.

Издевательства.

Боль.

Смерть.

Ад.

Дрожь ужаса сотрясала меня всякий раз при мысли о вечном проклятии.

В это же самое время самолет попал в зону особого воздушного давления, и нас ощутимо начало трясти.

Я вцепилась в подлокотники.

"Не вечность" - напомнила я себе.

" Только какой-то отрезок времени. Я смогу это вынести."

Закрыв глаза, я принялась медитировать.

И тут возникла другая ужасающая мысль.

Что, если Кайден или Копано попытаются воспрепятствовать Князьям, в случае, если те причинят мне боль? Они подвергнут себя наказанию... тоже.

Страх за то, что они могли вмешаться, был слишком невыносима.

Слезы прорвались наружу.

Потянувшись ко мне, отец вытер влагу с моих щек, а потом взял за руку.

Запрокинув голову, я закрыла глаза.

- Вполне возможно, это совершенно с тобой не связанно.

Но могло быть.

В элюминатор я видела небольшое пятно другого самолета, пролетавшего мимо нас на значительном расстоянии.

Где-то там летела Пэтти. Этим утром она должна будет вернуться домой.

Закрыв глаза, я вспомнила ее голос, почти слыша, как она поддерживает меня, желая, чтобы я оставалась сильной.

Я даже представить не могла, как она отреагирует на сегодняшние новости.

Отец сказал, что звонить небезопасно, поэтому я оставила ей письмо.

Для прощания, этого, конечно, было слишком мало.

Поверх наших голов раздался звонок, и мы посмотрели друг на друга.

Началось приземление в Нью-Йорк.

Мы не располагали ни информацией, ни планами.

- Когда прибудем на место, я зарегистрирую тебя в номере отеля.

Оставайся там, пока за тобой не прейдут.

Я пришлю кого-нибудь из доверенных.

Этой ночью, кода я вышла из Нью-Йоркского метро со своими пятью друзьями, нас захватила волна развлекавшихся людей, двигавшихся по направлению Таймс- скуэр в обледенелом воздухе.

Каждый прохожий был одет в теплое пальто, перчатки, шарфы и теплые шерстяные головные уборы.

Я никогда не видела на улицах так много людей.

Если подобное сумасшествие творилось на следующий день после Нового года, то я с трудом представляла, что происходило во время самого праздника.

Так как Канун Нового года выпадал на пятницу, почти у каждого получались неплохие выходные.

Ухватившись за пальто Марны, чтобы не затеряться в толпе, я во все глаза разлядывала огромные рекламные плакаты и немыслимых размеров мелькающие дисплеи, окружавшие нас со всех сторон.

Запихнув замершие руки в карманы жакета, я таращилась во все глаза.

Город вызывал у меня неподдельное удивление: огромные здания, экраны,магазины - все перемешалось в пестрый коллаж образов и звуков.

Не было никакого шанса осознать и пропустить все увиденное через себя. Оставалось только позволить этому затянуть себя в пучину сумасшествия.

Затеряться в этом.

Я завидовала спокойному поведению других нефилимов, которые вели себя так, будто ничего будоражившего нервы не происходило.

Смогла бы я вести себя точно так же, если бы меня с детства тренировали не выдавать свои эмоции ни при каких обстоятельствах? Я сконцентрировалась на том, чтобы не позволять своему лбу постоянно хмуриться.

Мы все были окружены многочисленным ликовавшим народом.

Все смешалось воедино: национальности, граждане, гости, приехавшие со всего мира на крупномасштабные празднества города Большого Яблока.

Тысячи Ангелов-хранителей следовало за своими подопечными.

Каждый о чем-то говорил или смеялся.

Общая атмосфера была приподнято-радостной, очень много аур размылось под воздействием различных опьяняющих веществ.

После пятнадцати минут ходьбы сквозь массы, мы свернули на менне загруженную улицу.

Здесь было все так же многолюдно, но вокруг нас образовалось уже чуть больше пространства, и толпа пешеходов смогла растянуться вперед в более вольготной манере.

Мы были почти на месте - в квартале ходьбы.

Кайден, должно быть, тоже это почувствовал, потому что он сбавил темп и сравнялся со мной, продолжая смотреть строго вперед.

Находиться рядом с ним было как-то спокойнее. Я наслаждалась каждым мимолетным прикосновением его руки к своей.

Даже сквозь наши пальто, я чувствовала электрический разряд, пробегавший между нами.

Большая группа людей покинула стены клуба и заполнила переулок, толпясь на тротуаре.

Ощутив на мгновение безрассудную смелость, я поймала мизинец Кайдена своим, понимая, что сейчас этой вольности никто не заметит.

Я ощутила, как его рука напряглась, и, совершенно неожиданно, мы уже двигались куда-то в сторону.

Он вел меня за мизинец, огибая людей, пока мы не нырнули под узкий лестничный пролет в темный дверной проем, укрытый в тени.

Наша близость заставляла мое тело гореть от эйфории.

В темноте его губы - грубые и обжигающие - нашли мои.

Я тихо всхлипнула, прежде чем раствориться в нем, притягивая его лицо к себе еще сильнее.

В этом поцелуе мы говорили то, о чем не могли сказать вслух.

Он целовал меня с настойчивостью, рожденной сильным нестабильным чувством: яростью.

Я пыталась понять природу этого чувства.

Был ли он зол оттого, что чувствовал ко мне? Или злился потому, что не мог повлиять на исход сегодняшнего дня? Я не знала, но с готовностью принимала все, что он мог мне дать.

Я нуждалась в этом поцелуе.

Нуждалась в том, чтобы чувствовать, что все еще жива.

Мое тело сталкивалось с его, благодарило его, запоминало его.

Его руки грубо бродили по моей спине, опускаясь еще ниже, к моим бедрам, притягивая меня все сильнее и крепче.

Мы задыхались, когда, наконец, прервали поцелуй, и он прижался своим лбом к моему.

Мои руки проследовали от его затылка к лицу.

Я пробежалась пальцами по его бровям и контуру скул.

В тусклом свете он всматриваясь в мое лицо.

Наше горячее дыхание в холодном воздухе превращалось в туман.

И тут я приподнялась, чтобы коснуться его губ мягким, нежным поцелуем.

Он закрыл глаза, и мы застыли, прильнув друг к другу - наши губы едва соприкасались.

Если бы я могла забрать свою земную память в холодное существование после смерти, это воспоминание стало бы одним из тех, которое я воспроизводила бы в своей памяти снова и снова, чтобы сохранить рассудок, пока не наступит Судный День.

- Хм!..

Я отпрыгнула от Кайдена, когда кто-то со стороны лестничного пролета громко закашлял.

Словно городская богиня в своих высоких ботинках и черном стильном пальто, там стояла Джинжер, упершись руками в бока.

Марна переминалась рядом с ней, нервно озираясь по сторонам.

Джинжер раздраженно покачала головой,

после чего сорвалась в том направлении, куда мы все должны были идти, и ее сестра последовала за ней.

Кайден обжег меня еще одним испепеляющим взглядом, и я заметила, как он сглотнул.

Я ничего не хотела сильнее, чем остаться здесь с ним, но мы и так уже сильно испытывали свою удачу.

Держась ближе друг к другу, мы забрались на лестницу и вновь смешались с толпой.

В потоке движения Копано повернул голову так, чтобы иметь возможность встретиться со мной глазами.

Я почувствовала, как Кайден напрягся, заметив наш обмен взглядами, но я не смогла оторваться от берущих за душу, печальных глаз Копано.

Я смотрела в ответ, совершенно потерянная, осознавая, что он слышал, как мы с Кайденом украли опасные мгновения для того, чтобы побыть вдвоем.

Копано кивнул мне, и его взгляд упал вниз, прежде чем вновь посмотреть вперед.

Мы были почти уже на месте.

Остался один квартал.

Мне пришлось прикладывать реальное усилие, чтобы двигаться дальше.

Мое тело сопротивлялось самой концепции происходившего, пытаясь изо всех сил напомнить, что мы шли навстречу своей вероятной смерти. В этом было что-то противоестественное.

Уличные огни над нашими головами начали моргать.

Казалось, никто из людей этого не замечал.

Огни задергались снова.

- Легионеры, - прошептал Кай, указывая на небо кивком головы.

Сотни демонических духов кишили над нами, слетаясь со всех сторон, затягивая небо мрачными серыми тучами.

Улица подверглась серьезному натиску, когда демоны то и дело стремительно опускались вниз, нашептывая в уши ничего не подозревавшим пешеходам.

Атмосфера на улице моментально изменилась, и я почувствовала болезненный поток негативных эмоций, начавший захлестывать прохожих.

Прямо перед нами двое мужчин развязали драку.

Копано пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не наткнуться на них; остальные представители нашей группы сделали значительное отклонение, чтобы обойти дерущихся, в то время, как люди, наоборот, подтягивались ближе, чтобы лучше рассмотреть потасовку.

Гул толпы становился все громче и громче.

Смех становился все более агрессивным. Женщина позади нас вдруг закричала.

Я не могла разобрать, что случилось.

Все вокруг захлебывалось от хаоса.

Духи метались над нами, упиваясь своим всесилием, бомбя массы людей с дьявольским злорадством.

- Готова к своему первому саммиту, маленькая алкоголичка? - Я вздрогнула при звуке голоса в собственной голове. Подняв глаза, я увидела отвратительные черты шепчушего демона - одного из тех, что преследовали меня на Новогодней вечеринке.

Я продолжала идти.

Что-то пролетевшее мимо нас в воздухе приземлилось прямо на плечо Блейка.

Джинжер издала оскорбленный вскрик, отбросив это на землю,

после чего нам всем пришлось неловко обходить кружевной черный бюстгалтер.

Блейк выдавил полуухмылку: - Мило.

И нас вновь подхватила волна движущейся вперед толпы.

Впереди мы прошли мимо обнаженной по пояс леди, спорившей о чем-то с мужчиной.

Он швырял ей блузку, в намерении хоть как-то ее прикрыть, но она продолжала отталкивать одежду. Вместо этого, запрокинув голову, она кружилась.

Мужчина зарычал, когда посторонние наблюдатели начала выкрикивать одобрительные замечания и свистеть.

Кайден достал фляжку из заднего кармана и сделал жадный глоток.

В мою сторону пахнул резкий запах бурбона, вызвав у меня приступ тошноты.

Близняшки свернули на обочину и остановились напротив стеклянной двери, затонированной в черный цвет.

Мы пришли.

Вот оно.

Небольшая табличка гласила: " В мире смеха". На ней был изображен жизнрадостный рыцарь.

Князья сняли в аренду подвальный комедийный клуб, чтобы провести саммит.

Ирония ситуации ввергала меня в еще большую безысходность, хотя, казалось, куда еще больше.

Когда Джинжер потянула дверную ручку, я боролась с внутренним приливом ужаса.

Я не могла заставить себя туда войти.

Зделав сначала один шаг назад, а потом другой, я почувствовала, что нахожусь на грани панического припадка.

Резко развернувшись, чтобы бежать прочь, я чуть не наткнулась на элегантного мужчину в сером костюме.

Его волосы, пересыпанные сединой, обрамляли лицо правильной овальной формы.

Но, что бы там ни было, наиболее завораживавшей деталью его внешности являлся огромный фиолетовый символ гордыни, пульсировавший посредине его груди.

Рахаб - Князь Гордыни.

Я развернулась, пытаясь сделать вид, что вовсе не собиралась только что бежать со всех ног.

Мои конечности с трудом слушались, учитывая тот факт, что вслед за мной следовал Мистер Само Дьявольское Воплощение.

Другие Нефы уже давно прошли.

Кайден стоял, держа дверь открытой. Его лицо было лишено всякого выражения, а глаза - опущены вниз.

- После вас, Князь Рахаб, - сказал он.

Я отступила в сторону, пропустив Рахаба вместе с морозным леденящим воздухом.

Мои глаза встретились с глазами Кайдена.

- Заходите и закрывайте за собой проклятую дверь! - заорал мужской голос с австралийским акцентом.

- Вы пропускаете сквозняк.

Повис напряженный момент. Я осознавала: Кайден полагает, что я побегу прочь - и если я это сделаю, он побежит вместе со мной.

Но я не могла с ним поступить подобным образом.

Поэтому я прошла внутрь, почувствовав, как он последовал за мной, закрыв плотно двери.

Понадобилось некоторое время, чтобы глаза приспособились к сумрачному помещению.

Все вокруг выглядело крайне неопрятно: воздух пропитался накопившимся за многие годы никотином, а на коврах виднелась старая плесень. Но зато чувствовалось тепло.

Повсюду висели многочисленные объявления о различных выступлениях комедиантов.

В длинном коридоре было совершенно безлюдно, за исключением небольшого участка возле двери -все остальные Нефилимы уже давно прошли дальше.

- Сын Фарзуфа, - сказал рыжеволосый парень-неф.

Он был невысокий и худощавый, но, судя по его выправке, парень имел неплохие навыки борьбы.

Его огненно-рыжие волосы были настолько коротко острижены, что торчали мелким ежиком.

В его руке находился металлоискатель.

Кайден вернул любезность, сдержанно кивнув: - Сын Мамона.

Значит, это был сын Князя Жадности.

- Подними руки, приятель.

Ты знаешь процедуру, -

произнес рыжий с тяжелым азиатским акцентом.

Кайден поднял руки и расставил ноги на ширине плеч.

Я почувствовала крайнюю нервозность, когда металоискатель проходил мимо его карманов, но механизм не запищал.

Зато он сработал, когда дошел до уровня обуви.

- Сними их, - бросил рыжеволосый Кайдену, который, тяжело вздохнув, наклонился, чтобы расшнуровать черные ботинки.

Неужели в них мог укрываться какой-то металл?

Я подняла взгляд, почувствовав, что рыжеволосый перевел свое внимание в мою сторону.

Он нахально оглядел меня сверху до низу, прежде чем широко улыбнуться.

- Кто ты?

- Анна.

Дочь Белиала.

Мне все еще было как-то не по себе произносить эти слова, словно я была предметом, имевшим владельца.

Парень уставился на мой символ.

Кайден выпрямился и прочистил горло, заставив рыжего Нефа вновь обратить внимание на его ботинки.

Проведя поверхностный осмотр, он кивнул в знак того, что все было нормально, и вновь посмотрел на меня.

- Меня зовут Флин Фрейзер, - представился он, шагнув ближе.

Отступив назад, я подняла руки вверх.

Он стал рядом со мной на расстоянии гораздо более близком, чем того требовала необходимость.

И, да... он основательно прощупал меня с головы до пят, уделяя особое внимание моей талии и заду, что заставило Кайдена скрестить на груди руки и нахмуриться.

Мое сердце начало колотиться, когда металлоискатель задержался возле моей щиколотки, но устройство так и не издало ни звука, проследовав ниже - к моей обуви.

Я сделала шумный выдох, когда Флин отступил назад, облизнув нижнюю губу.

- Буду ожидать остальных. Еще осталось несколько.

Увидимся на месте, -он кивнул в сторону двери в конце коридора.

Кайден сделал очередной затяжной глоток из второй фляжки, когда мы двинулись вдоль узкого черного пространства.

Интересно, как много таких заначек он разместил по своим карманам.

Мне, в какой-то степени, хотелось, чтобы одна из них находилась в моем распоряжении.

Но мне нельзя было терять остроту восприятия.

В конце коридора я положила руку на ручку стеклянной двери и сделала глубокий успокаивающий вдох,

чувствуя позади себя теплое присутствие Кайдена.

Восемь месяцев промелькнули, как одно мгновение, сжимая мое сердце.

Еще восемь месяцев назад я даже не знала, кем или чем являлась на самом деле.

Меня никогда страстно не целовали.

Если бы кто-то сказал, что я буду в скором времени умирать от рук демонов, щеголявших в облике джентльменов, я бы рассмеялась и усомнилась в его адекватности.

Как быстро может поменяться жизнь.

Я открыла дверь, и услышала громкую музыку, поднимавшуюся откуда-то снизу.

Князья слушали техно? Это показалось настолько странным, что я чуть было не разразилась нервным смехом в самый неподходящий момент.

Но я вовремя себя остановила, заглушив смешок в самом зачатии.

Время двигаться.

Один шаг вслед за другим.

Пока я спускалась в логово с пульсировавшей музыкой и ожидавшими меня там представителями Ада, я про себя повторяла слова, которые когда-то читала много раз.

Я всегда полагала, что эти слава необыкновенно красивые, но никогда не могла вообразить, что придет день и мне понадобится красота этой цитаты, чтобы укрепить собственный моральный дух: "Пусть я и иду сквозь аллею, затененную смертью: но не убоюсь ничего дьявольского - ибо на все есть Проведение Господне".

Позволив смыслу этих слов проникнуть в глубь своей души, я вступила в темное пространство, осторожно осматриваясь по сторонам.

Аудитория имела прямоугольную форму, как все рекреации, и почти половину ее площади занимали тридцать столов, за которыми располагалось по четыре человека.

По середине располагалась сцена, находившаяся на несколько ступенек выше.

Низкий потолок давил на сознание. Казалось, он вот-вот обрушится на наши плечи.

Не знаю, ЧЕГО именно я ожидала, спустившись вниз, но в момент нашего появления никаких фанфар не прозвучало.

В нашу сторону оглянулось всего несколько Нефилимов, Князья же вообще не обратили внимания, словно им было абсолютно все равно.

Я выдохнула.

Нефилимы были повсюду: сидели за столами и стояли небольшими группами - тихие и сдержанные.

Всего более сотни - молодых и постарше.

Я чувствовала родство и чувство общности, когда оглядывалась по сторонам на абсолютных незнакомцев.

Как много из них разделяло наши чувства - мои и моих четырех друзей - по отношению к работе наших отцов?

Князья расположились в аудитории, не чувствуя никакого дискомфорта, заняв первый ряд столов прямо перед сценой.

Я быстро обежала их глазами.

Фарзуф сидел за столом рядом с наиболее возбужденными Князьями. Как всегда элегантный в своем сером костюме, он облокотился на спинку стула и над чем-то смеялся.

Его блестящие черные туфли были закинуты поверх стола.

Становилось жутко от того, как харизматично и импозантно все они выглядели.

Даже те, кто обладали жесткой внешностью, имели подтянутые тела, уверенную осанку и неоспоримую притягательность.

Я искренне восхищалась их уверенной деловой внешностью, их дорогими итальянскими костюмами, дополненными различными национальными элементами и орнаментами со всего мира.

Если бы не яркие разноцветные символы на их груди, они могли бы легко сойти за властных, уверенных в себе людей.

Среди них сидела одна женщина.

Я уже слышала о ней - Иезавель.

Она была воплощением русской изощренной моды - с короткими темно-рыжими волосами, обрамлявшими точеное проницательное лицо.

И, конечно же, там присутствовал мой отец, сидевший за столом, стоявшим рядом с Фарзуфом. При нем находились три других Князя.

Мой отец смотрел прямо на меня.

Я сглотнула, чувствуя, как меня захлестывают эмоции.

Осознание, что здесь находился один влиятельный игрок, который был на моей стороне, вселяло в мою душу зыбкую трепетную надежду, которую я страшилась выставлять на показ.

Отец отвел от меня взгляд, поглаживая свою бородку.

Кайден подтолкнул меня в бок,

и мой взгляд упал на группу знакомых Нефилимов, которые занимали столы, расположенные в самом отдалении. Мы направились прямо к ним.

Я старалась держаться ближе к стене, наклонив низко голову в надежде, что Фарзуф не сможет уловить мой запах, если я буду держаться от него как можно дальше.

Блейк и Копано сидели за одним столом, а Джинжер и Марна за другим, стоявшим по соседству.

Кайден прошел к мужской половине, я - к женской.

Повернув стулья полубоком, мы расположились так, чтобы находиться лицом к сцене. Позади нас - никого не было, кроме стены.

Когда я села, мне казалось, что кровь закипала в моих жилах.

Я продолжала держать голову опущенной, волосы укрывали большую часть моего лица.

Мне было вполне по силам прослеживать, что происходило в аудитории, и при этом разыгрывать полнейшее безразличие.

Марна тихо подтолкнула мою ногу, когда та начала нервно подрагивать.

Нужно обладать неординарной выдержкой, чтобы сидеть смирно в обстоятельствах, подобных этим.

Как долго еще оставалось ждать?

За соседним столом Кайден продолжал пить.

Стресс заставлял мое тело жаждать наркотиков больше, чем когда-либо.

Ослепительное забвение.

Глубокое темное желание тянуло меня вниз. Мне хотелось кричать и извиваться.

Звук открывшейся двери, вывел меня из оцепенения, заставив поднять голову.

Рыжеволосый парень, Флин, вошел, закрыв за собой дверь и остался стоять на пороге в виде надзирателя.

Он кивнул Князьям, и музыка оборвалась.

Непреодолимое желание моей грешной натуры треснуло и разлетелось, как битое стекло, сменившись жутким страхом, когда на сцену поднялся Фарзуф.

Кивнув головой, он окинул аудиторию взглядом.

Казалось, его черные волосы сегодня лоснились особенно эффектно.

- Всем добро пожаловать.

Полагаю, все мы получили удовольствия от пушествия в замечательный город Нью-Йорк.

Мне жаль, что нам пришлось проявить поспешность, но определенная проблемы, которою мы и так откладывали слишком долго, требует к себе неотложного внимания.

С тем огромным потоком приезжих, который нахлынул на город в эти дни, нам показалось, получится идеальная возможность для разрушительной эскапады.

Князья, Легионеры и Нефилимы... Этой ночью все мы получим отличную возможность добраться до внушительного количества душ.

Так что, без излишнего промедления, давайте перейдем к делу, чтобы по окончании, мы могли скорее вернуться к великому удовольствию нашей работы.

Итак, приступим?

Фарзуф ослепительно улыбнулся, и его слова были тут же подхвачены возгласами одобрения со стороны Князей.

- Для начала давайте пригласим Азаэля, чтобы наш Господин Люцифер мог получить информацию обо всем происходившем в этих стенах.

Азаэль! Один из тех, кто нашептывал мне в Новогоднюю ночь.

Мой отец доверял ему.

Одновременно Князья издали свистящее шипение, исходившее откуда-то из глубины их глоток - один длинный свист следовал за двумя короткими. И так два раза.

Эти звуки не относились к разряду человеческих.

Они казались порождением классических фильмов ужаса.

Каждый Нефилим в аудитории был напряжен и вытянут, словно шест.

Я покрылась мурашками и почувствовала испарину, несмотря на тройной слой антиперспиранта на своей коже.

Мне хотелось промокнуть лоб, но я не осмеливалась шевельнуться, опасаясь привлечь ненужное внимание.

Азаэль появился из пола, словно из Преисподней.

Он взлетел, широко распахнув крылья, а затем, сложив их, приземлился серым призраком недалеко от Фарзуфа.

Черты Азаэля казались мне менее пугающими, нежели у других духов, которые преследовали меня прошлой ночью.

Его морда имела кошачьи линии, чем-то напоминая льва.

- Добро пожаловать, Азаэль.

Полагаю, Наш господин Люцифер в добром здравии?

Азаэль наклонил голову, и Фарзуф продолжил:

- Очень хорошо.

Спасибо, за присутствие на нашем саммите.

Я надеюсь, что в скором времени до Люцефера дойдет информация, которая доставит ему удовольствие.

Он повернулся к Князьям.

- Теперь воззовем наших Легионеров.

Последовал оглушительный перехлест свистящего шипения, когда каждый из Князей начал издавать свой личный позывной для своих легионеров.

Зловещему ужасу не было предела.

Мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не заткнуть в истерике уши.

Они начали слетаться со всех сторон, накрывая друг друга, как истлевшие листы бумаги.

Скоро они заблокировали все потолочные люстры, как серый угрюмый туман, угрожающе нависший над нашими головами.

Теперь аудитория освещалась только неровным потрескивающимся светом со стороны настольных свечей.

Мне пришлось активировать свое ночное видение.

В комнате был только один выход.

Поэтому, сказать, что я чувствовала себя, словно в ловушке, было явным преуменьшением.

- Добро пожаловать, верные Легионеры, - проворковал Фарзуф в темноту, раскинув широко руки.

Они предоставили ему пространство вокруг сцены, но мне все еще приходилось немного тянуться, чтобы иметь возможность видеть.

Теперь Фарзуф переключил свое внимание на Князей.

- Вы хорошо потрудились с тех пор, как состоялся наш последний саммит.

Человеческое общество портится и загнивает, как никогда раньше в истории.

Скоро, очень скоро, мы будем в полной мере готовы вернуть себе то, что по праву принадлежит нам, и никто не помешает нам воцариться в выбранном нами мире!

Раздался взрыв аплодисментов от Князей, которые громким ревом выражали свое одобрение.

Чудесно.

Фарзуф исполнял роль демонона-заводилы.

Он широко улыбался, жестом приглашая Рахаба присоединиться к нему на сцене.

Началось.

Пожалуйста, Господи, дай мне силы.

Пусть это произойдет быстро.

Пожалуйста, даруй мне покой.

Волна умиротворения прокатилась по всему моему скованному телу - прохладная и мягкая, унося вместе с собой панический страх.

Я на секунду закрыла глаза и мысленно представила любящее лицо Пэтти.

Рахаб поприветствовал всех с ощутимой французской модуляцией в голосе.

В отличии от Фарзуфа, он не улыбался и не пытался каким-либо образом завести аудиторию.

Его тон был отрезвляюще холодным.

- Много лет прошло с тех пор, как возникла необходимость обратиться к Нефилимам.

Он с отвращением выплюнул это слово.

- Однако, ваша низкопробная раса, наравне с глупыми людьми, не учится на ошибках прошлого.

А ведь все очень просто.

Ваша жизнь вам не принадлежит.

Вы были произведены, чтобы служить нам.

Вы или работаете на нас или теряете привилегию находиться на Земле.

Среди вас есть тот, кому было вынесено предупреждение, но он все же сделал неправильный выбор.

Грех - прекрасная вещь, но даже мы не должны позволять нашим грехам управлять нами.

Потому что если это так, мы не сможем как следует влиять на людей.

Довольно просто, не так ли?

Куда, интересно, он вел?

Темными глазами-бусинками Рахаб внимательно оглядел помещение, и я задержала дыхание.

Его взгляд миновал нашу группу и остановился на столике посередине комнаты.

Заложив руки за спину, он стал расшагивать по сцене.

Фарзуф следил за ним с истовым почитанием во взгляде.

Рахаб остановился и снова пристально посмотрел на один из столов по середине.

Я не смела шелохнуться, но мое зрение расширилось в попытке рассмотреть того, на кого он продолжал смотреть.

У того столика теснилась по меньшей мере дюжина разных Нефов.

- Герлинда.

Тон, которым он произнес это имя, напоминал шипение змеи.

- Дочь Кобала.

Кобал? Ах, да... Князь Чревоугодия.

Что здесь происходило?

Рахаб указывал пальцем, а в его глазах горела ненависть и презрение.

Послышался пронзительный, страдальческий визг, как если бы пнули щенка.

Неожиданно звук отодвигающихся стульев, скребущих старую паркетную плитку, раздался со стороны столика, за которым сидела Герлинда.

Нефилимы вокруг нее спасались бегством, оставив ее сидеть в полном одиночестве.

Герлиндой оказалась высокая женщина лет за тридцать.

Короткие волосы цвета соломы были гладко уложены вокруг лица.

Ее внешность была опрятной, но один момент меня все же насторожил: Князья и Нефилимы всегда тщательно следили за тем, чтобы оставаться в форме.

Я не слишком разбиралась в нормах веса, но Герлинда явно значительно превышала положенные ей с точки зрения здорового образа жизни килограммы.

После того громкого вскрика, который явно вырвался у нее без ее на то воли, она зажимала рот рукой.

В ее глазах полыхала паника.

- Ты в состоянии подняться сюда, Герлинда - дочь Кобала? - осведомился Рахаб едким и крайне агрессивным тоном.

- Или тебе требуется стимул? - Он вытащил из кармана шоколадный батончик и издевательски помахал им в воздухе.

Герлинда задохнулась от ужаса, примерзнув к своему месту, в то время, как Князья разразились громогласным хохотом.

- Давай скорее, жирдяйка - прокричал Князь с явным английским акцентом. Его внешность напоминала мне кого-то из известных британских футболистов.

Это должно быть Астероф - отец близняшек.

Как мерзко.

Следующие несколько минут были заполнены непристойными комментариями и резким смехом со стороны развязных Князей.

- Возможно, нам придется выкатить ее на сцену.

- Ну, давай, у меня в кармане для тебя кое-что есть.

Это продолжалось бесконечно.

В эти минуты меня захлестывали разные эмоции.

Сначала, абсолютная радость от того, что я была спасена.

Потом отвращение от того, как обращались с этой девушкой.

И наконец, страх, что мне придется стать свидетелем всех тех ужасов, которые были для нее приготовили.

Один из Князей что-то швырнул в Герлинду, и тут же на нее посыпалнся целый шквал различной еды.

Выпечка, сладости, сырные слойки.

Надо же... а они подготовились.

Я посмотрела в сторону отца.

Он сидел рядом с Иезавель, Мелкомом и Алоцером - отцами Блейка и Коупа.

Все четверо со скукой наблюдали за происходящим, словно их статус был выше того, чтобы принимать участие в разыгравшемся спектакле, но порочных Князей, сидевших вокруг них, это не заботило.

Еда продолжала бомбардировать Герлинду, и слезы ручьем текли по ее розовым щекам.

Она не предпринимала ни единой попытки сдвинуться с места или как-то себя защитить.

Мое сердце разрывалось на части.

Я гадала, была ли эта бедная женщина единственной причиной сегодняшнего собрания, или она служила всего лишь прелюдией к главному шоу.

Высокий тощий мужчина с ледяными глазами и светлыми волосами встал, и, показывая пальцем на несчастную, прокричал на немецком:

- Герлинда! Немедленно поднимайся на сцену! - Он сделал жест в сторону подмосток.

Видимо, это был ее отец - Кобал.

Щеки его побагровели от гнева.

Герлинда затрясла головой, и после того, как она не двинулась с места, он, отпихнув свой стул так, что тот перевернулся, зашагал прямиком к ней.

Кобал грубо схватил ее за руку, и она закричала, когда он, рывком подняв ее на ноги, начал пихать в сторону сцены.

Князья одобрительно подстрекали его на дальнейшие действия.

Я не могла смотреть.

Мой желудок сжался в тугой узел, все светлое, что во мне было, восставало против откровенной несправедливости.

Сколько же раз в истории с невинными людьми обращались также по-зверски жестоко, а безразличные свидетели просто стояли рядом и ничего не делали? Могла ли я стать одной из них? Я хотела крепко зажмуриться и закрыть уши, но даже тогда, не видя и не слыша, я бы все равно знала, что творится отвратительное злодеяние.

Я очень сомневалась, что у Герлинды в жизни был хоть один-единственный человек, который бы любил ее и поддерживал.

В отличии от наркотиков, от еды никуда не денешься.

Мы все должны есть.

Справилась бы я с собой, если бы моим грехом было чревоугодие? Я не могла даже представить, что смогла бы употреблять каждый день небольшую дозу наркотиков и при этом не злоупотреблять.

Либо все, либо ничего.

Когда Кобал затащил дочь на сцену, он прошествовал обратно за свой стол, получив от своих "собратьев" одобрительное похлопывание по плечу за проявленое руопрекладство.

Герлинда стояла на сцене рядом с Рахабом, глотая беззвучные рыдания.

Рахаб злорадно усмехался.

- Достаточно с нытьем.

Твой отец предупреждал тебя неоднократно несколько лет в подряд.

Он даже пошел на то, чтобы подвергнуть тебя медикаментозному лечению.

Подвергалась ли ты хирургическому вмешательству?

Герлинда кивнула, выдав серцеразрывающий всхлип. Она очень старалась сдерживаться, но у нее не оставалось сил.

Сжав зубы, я несколько раз сглотнула, пытаясь избавиться от жжение в глазах.

- Так в чем же проблема в таком случае? - Французское протяжное произношение Рахаба становилось все сложнее понимать, когда он перешел на крик, разбрызгивая слюну.

- Ты позволяешь своему аппетиту стоять на пути достижения наших целей.

Злоупотребление - только для людей.

Не для Нефилимов.

Ваш вид не должен искать наслаждений и утех.

Вы - ничто!

Рахаб кивнул в сторону Фарзуфа, который подхватил маленький круглый столик, стоявший возле сцены.

На нем стояло три тарелки с различной едой: шоколадное пирожное, гамбургер и кусочек лимонного пирога.

Фарзуф поставил явства напротив Герлинды и спустился вниз к своей компании.

- Раз уж ты всю жизни только и занималась тем, что запихивалась, мы даем тебе возможность проесть свой путь и на тот свет тоже.

У тебя есть выбор, девушка.

Разве ты не счастливица? Два из представленных тебе деликатесов пропитанны смертельным ядом.

Один убьет тебя быстро.

Другой же... ты будешь страдать, блевать и кровоточить до тех пор, пока твой желудок не разъест сам себя.

Рахаб сделал многозначительную паузу, позволив ужасавшей информации осесть в наших умах.

- В третей тарелке нет вообще никакого яда.

Если ты выберешь неотправленный продукт, тебе будет дарован еще один исправительный год.

Нет.

Они не смогли этого сделать.

Мой отец и трое остальных за его столом смотрели с вежливым безразличием, не разделяя всеобщего приподнятого настроения и взрывов хохота.

Мне хотелось, чтобы отец остановил произвол. Должно быть, он почувствовал мой взляд, потому что наклонил голову, чтобы встретиться со мной глазами.

На его лице застыло зловещее суровое предупреждение.

Он приказывал мне держать рот на замке.

Моя челюсть сжалась, и я закусила нижнюю губу.

Его взгляд вновь вернулся по направлению к сцене.

- На что падет твой выбор, Герлинда? - Рахаб провел рукой над тремя явствами.

- Будет ли твоя смерть быстрой, или тебе придется мучиться оттого, что твой желудок начнет выворачиваться наружу? - он осклабился, разглядывая пирожное.

- Смерть от шоколада.

Бьюсь об заклад, ты и мечтать не могла, что все закончится так замечательно.

- Возьми шоколад! - крикнул один из Князей.

И тут особо развязный стол начал выкрикивать свои рекомендации, словно перед ними разворачивалось шоу.

Чувствуя непреодолимый приступ тошноты, я съехала на самый край табурета, мое сознание погружалось в транс.

Оставалась небольшая надежда, что она выберет тарелку без яда.

Мне хотелось взглянуть на своих друзей, но я не могла отвести глаз от сцены.

Мой отец сел в пол-оборота, слегка потерев лицо двумя перстами.

Он бросил на меня быстрый взгляд, продолжая водить двумя пальцами по подбородку в несвойственной ему манере.

Два.

Два!

Это был сигнал.

Его глаза вновь метнулись в мою сторону, а затем к столу с тарелками.

Второе блюдо не было отравлено! Отец знал о моей способности, отличавшей меня от других Нефов.

Я могла внушать мысли на уровне сознания, но не один из Князей не имел об этом ни малейшего понятия.

Они просто не смогут меня заподозрить.

Оставалось надеяться, что я находилась достаточно близко к сцене.

- Время выбирать, - промурлыкал Рахаб.

Князья продолжали выкрикивать свои предпочтения в то время, как духи бесновались у нас над головами в предвкушении зрелища.

- Которое ты выберешь, Герлинда? Какой вкус останется последним на твоих губах, прежде чем ты отправишься на встречу с нашим Великом Предводителем?

Теперь уже Герлинда не выдержала: треся головой, она разразилась рыданиями.

- Нет. Нет. Нет...

"Второе, Герлинда! - внушала ей я.

" Выбери гамбургер!"

- Решай немедленно, или я выберу за тебя, - выплюнул Рахаб, когда ее всхлипы стали совсем бессвязными.

- И ты можешь только догадываться, что именно я выберу.

Она как-то умудрилась поднять вилку, дрожа всем телом, и опустить ее в кусок лемонного пирога.

Нет! Несколько Князей довольно заголосили, когда она выбрала то, за что они голосовали, другие же издали неодобрительное гудение.

- Вперед, chérie, - расплылся в улыбке Рахаб.

- Наслаждайся.

Мы-то уж точно будем.

"Только не пирог, Герлинда! Нет! Яда нет в гамбургере!" - Я припала к столу с такой силой, что тот продвинулся, и я почти что упала вперед.

Герлинда уронила вилку со звонким стуком и прижала пальцы к вискам, закрыв глаза.

"Молодец, девочка!" - мысленно поощряла я.

"Вторая тарелка.

Та самая.

Учащенно дыша, она выбрала гамбургер, и Рахаб нахмурился.

Те Князья, что голосовали за пирог, недовольно завыли, а те кто поддерживал гамбургер - триумфально закричали.

Герлинда держала перед своим лицом еду так, словно это была ожившая крыса.

И тут, сделав глубокий вдох, она перестала рыдать, взяла себя в руки и откусила.

Аудитория замерла.

Герлинда жевала и жевала. Перегнувшись пополам и бросив остатки гамбургера на тарелку, она закрыла рот рукой, чтобы не выплюнуть все обратно.

Проглотив, она ухватилась двумя руками за стол в тщетной попытке восстановить нормальное дыхание.

В конце концов, когда, казалось, прошла целая вечность, она впрямилась, не фокусируя взгляда ни на одном из Князей.

Подняв подбородок, она смотрела прямо перед собой.

Она выжила.

Когда стало окончательно очевидно, что шоу не имело желаемого продолжения, Князья впали в неистовство: подскочив, они качали головами, перекрикивая друг друга.

Я опала на спинку стула, с трудом подавляя улыбку.

Мы это сделали!

Рахаб поднял руку, чтобы утихомирить своих "собратьев".

Они вновь расселись по местам, наблюдая, как тот описывал круги вокруг Герлинды, заложив руки за спину.

- Думаешь, ты очень умная? Или проста счастливая, м-м?.. - Она не ответила, продолжая смотреть строго вперед.

Рахаб остановился рядом с ней.

- Тебе был обещан один год, верно? - Она продолжала молчать.

- Очень жаль, что честность не является нашей сильной стороной.

Он потянулся за спину и вытащил револьвер с глушителем, приставив его прямо к ее виску.

Аудитория замерла, но радостные вскрики со стороны Князей и духов были просто неудержимыми.

Герлинда закрыла глаза, и рука Рахаба напряглась, когда он приготовился привести курок в действие.

- Нет!

Я удивилась своему возгласу также сильно, как все остальные в аудитории.

В ужасе я прижала пальцы к губам.

Каждая голова в помещении теперь повернулась в направлении нашей группы.

Мои друзья смотрели вперед себя, словно статуи.

Я опустила руки, зная что уже слишком поздно.

Все кончено.

- Кто из вас посмел высказываться на священном саммите? - прогремел Рахаб.

Ухватившись за край стола, я поднялась, молясь, чтобы мои друзья, в отличии от меня, продолжала хранить молчание.

- Она - моя.

Мой отец поднялся вместе со мной с мрачным выражением напряжения и раздражения на лице.

- Она все еще на тренинге.

Мне следовало предупредить ее.

Она не привычна к нашим правилам.

- Это, конечно, может быть и так, брат мой, Белиал, - протянул Рахаб. - Но за вмешательство и нарушение субординации девчонке следует преподать урок.

- Я согласен.

И я позабочусь об этом.

Давайте заканчивать здесь и, наконец, приступим к реальным делам, которые ждут нашего внимания.

Он указал пальцем в направлении города, затем повернулся и окатил меня холодным взглядом:

- Теперь сядь, девочка, и держи свой рот закрытым.

Я села.

- Это не соответствует должному протоколу, брат.

Голос Рахаб звенел от раздражения, словно у ребенка, которому не дали возможности поступить так, как ему того хотелось.

- Проступок подобный этому требует немедленного вмешательства.

- Со всем должным уважением, Рахаб, - произнес мягкий женский голос.

Голова каждого повернулась в сторону Иезавель.

- Это, вполне возможно, требовалось в те времена, когда в нашем распоряжении находилось тысячи Нефилимов.

Теперь, когда их стало гораздо меньше, я лично считаю, что каждый Князь должен действовать по собственному усмотрению.

Кобал хотел наказать свою дочь публично.

Что ж, браво!

Белиал предпочитает провести экзекуцию без свидетелей.

Я говорю - мы позволяем это.

Уверена, она подвергнется достаточным страданиям.

Небольшая поблажка для Белиала, хм? Бросьте, это же его первый ребенок, в конце концов.

Рахаб зарычал в ее сторону.

- Мы вынесем это на голосование! Те, кто за немедленное наказание, поднимите руки.

Все, кроме четырех Князей, сидевших за столом рядом с моим отцом, проголосовали "за".

Восемь к четырем.

Мы проиграли.

Страх сковал все мое тело.

Мой отец по кругу оглядел Князей. Наклонив голову, он хрустнул сначала шеей, потом костяшками. Его желваки ходили из стороны в сторону.

Я сожалела, что мои действия поставили его в подобное положение.

А ведь был момент, когда я реально поверила, что смогу пережить эту ночь.

Но не выдержала испытание безразличного наблюдателя.

Да, мое сердце было мягким и ранимым, но... даже сейчас я отказывалась считать это слабостью.

- Дочь Белиала, выйди вперед.

Сейчас же.

Глаза Рахаба впивались в меня в ожидании, что я снова брошу ему вызов - нечто, что, по-видимому, никогда не случалось на саммитах раньше.

Не чувствуя ног, я поднялась и начала идти.

Где-то глубоко в сознании мне было интересно, выглядела ли я в этот момент так же смешно, как чувствовала.

На мой мозг обрушился шквал скрежещущего шума, когда легион демонов принялся нашептывать надо мной: тысячи голосов шелестели, словно ветер, колышущий сухие деревья.

Я поднялась на сцену со стороны стола своего отца, держась от Фарзуфа так далеко, как только могла.

Когда я остановилась на подмостках рядом с Герлиндой, до меня донесся театральный кашель.

Фарзуф махал рукой перед своим носом.

Король драмы.

- Провались все пропадом, Белиал! Она все еще девственница!

Все Князья задохнулись.

Поднявшись, мой отец уперся в стол кулаками, сжатыми так сильно, словно те были булыжниками. С выражением лица - еще более суровым, чем его поза - он сообщил Фарзуфу, чтобы тот занимался своими собственными делами.

При этом он ввернул несколько столь колоритных эпитетов, что я вполне представила, какой именно образ жизни он вел среди закоренелых преступников.

- Ты думаешь, я не знаю, что она девственница? Она - девственница, потому что я велел ей оставаться таковой.

Это то, с помощью чего мы можем повлиять на парня, которого ждет великое будущее в качестве дилера.

Он вот-вот окажется у нее в руках. К концу этой истории от ее девственности не останется и следа.

Все это было чертовски хорошо изложено в моих рапортах боссу, так что заткни глотку!

- Ее запах оскорбителен, - скривился Фарзуф.

-Это твои личные трудности.

- Девственность - в чистом виде - не так уж и необходима, чтобы соблазнять мужчин, - не унимался Фарзуф.

- Испокон веков женщины благополучно дурачили мужчин, фальсифицируя свою невинность.

- Достаточно! - выплюнул Рахаб.

Он откинул Герлинду назад, крича на ту, чтобы та убиралась с дороги.

Прежде, чем я смогла отвернуться, он ударил меня кулаком в скулу, от чего я отшатнулась в сторону и, согнувшись, упала на пол, подставив руки.

В моих ушах звенело, а в висках пульсировало, но, словно в замедленном кино, я поднялась на ноги,

продолжая смотреть вниз, ужасаясь встретить его кровожадные глаза.

Увидев, как он вновь поднимает кулак, я обхватила себя руками.

Он ударил меня по другой стороне лица.

На этот раз я не упала, но, тем не менее, вскрикнула от резкой боли в ухе.

Учащенно дыша, я выпрямилась снова и, вытянув руки вдоль своего тела, сжала их в кулаки.

В тот момент я думала о рукоятке.

Отец сказал, он даст мне сигнал, если мне понадобится прибегнуть к своему оружию.

В этот самый момент его лицо не выражало ничего, кроме непреодолимой жажды убийства.

Он был неподвижен, и я старалась полностью ему соответствовать.

Рахаб приблизился ко мне, положив оружие на стол.

- Возьми его, - произнес он.

Он что - серьезно? Одного взгляда в его беспощадные глаза хватило, чтобы понять, что он не шутил.

Трясущейся рукой я подняла револьвер.

Он был тяжелее, чем казался на вид.

Я держала его впереди себя.

- Ты прервала наше заседание. Чтобы загладить свою вину, ты завершишь то, что было нами начато.

Я сглотнула, чувствуя, как в моем горле застрял ком.

Рахаб отступил назад и указал на Герлинду.

- Ты убьешь ее собственноручно.

В невольном протесте я затрясла головой.

Нет.

Нет.

Нет.

- Рахаб... -голос моего отца прозвучал еще глубже, чем обычно.

Но Рахаб только ухмыльнулся, понимая, что выбрал идеальное наказание.

И тот факт, что происходившее досаждало моему отцу, только еще больше его распаляло.

- Или ты ее убиваешь и остаешься жива, или... вы умрете обе, -хмыкнул Рахаб.

Несколько Князей начали ухмыляться вместе с ним.

Вместе их смех становился все громче и громче, пока мой череп не начал звенеть.

- Теперь ты подчинишься мне, Дочь Белиала.

Подними револьвер.

Герлинда и я впервые посмотрели друг на друга с того самого момента, как я поднялась на сцену.

В ее глазах не было видно даже проблеска надежды.

Она не сомневалась в том, что я убью ее, чтобы спасти себя.

- Брат Рахаб, - окликнул его один из Князей, бросив Рахабу другой револьвер, который тот ловко поймал.

Он направил его прямо в мой лоб.

Я задержала дыхание.

Это был конец.

Я умру, а мой несчастный отец и друзья должны будут смотреть.

Оставался только один, кто мог меня спасти.

Пожалуйста, Господи, помоги мне.

- Последний шанс, - глумился Рахаб, тихим щелчком возводя курок.

Со стороны секции, где находились мои друзья, раздался скрежещущий звук отодвинутых стульев.

Прежде, чем кто-либо успел взглянуть в том направлении, кто-то включил электрический фонарь - нет, прожектор из самого дальнего конца аудитории.

Каждый повернулся в сторону нараставшего света.

Но, как бы заинтригована и сбита с толку я не была, моя голова повернулась в направлении скрежета, который я услышала.

Щурясь от ослепительного света, я увидела, что Копано и Кайден стояли.

В руке Кайдена блестело лезвие ножа.

" Сядьте!" - мысленно приказала я им.

Оба покачнулись, и Копано сел.

Глаза Кайдена замкнулись на моих.

Я молила его, пока он упрямо продолжал стоять, сопротивляясь моему внушению.

Сияние все больше и больше освещало пространство, привлекая внимание любого, кто мог заметить наше взаимодействие.

Все Князья прикрывали пальцами глаза -включая моего отца - и рука Рахаба, державшая револьвер упала вниз.

"Пожалуйста, сядь" - умоляя, из последних сил пыталась внушить я Кайдену.

И на этот раз он сел.

Внезапное умиротворение волной окатило тело, сглаживая весь ужас и напряжение, царившие в моей душе.

Свет теперь уже преобразовался в сияющее отверстие на всю стену, по-настоящему ослепляя. Сквозь него в помещение вошел Ангел, потом другой, потом еще один,пока они своей численностью не заполнили почти все пространство аудитории.

И что это были за Ангелы! Не мягкие и умиротворенные, как те, что хранили человеческие души.

Это были Ангелы-Воины, излучавшие всем своим существом праведное негодование и справедливость.

Они были облачены в доспехи, сиявшие так же, как рукоять меча.

Волосы каждого были разной длины, и их крылья... они казались огромными и совершенно белыми.

Все в них было воинственно и божественно, мужественно и возвышенно.

Я едва могла дышать.

Князья отступили, прижимаясь спинами к подмосткам сцены, словно и в помине не существовало их издевательского гогочущего подстрекательства.

Демонические духи, маячившие над нами, вдавились в потолок, шипя, как загнанные в угол кошки из подворотни.

- Чт... что... - Рахаб поймал себя на том, что запинался. Выпрямившись, он выдавил:

- Как вы смеете сюда вторгаться!

- Мы приходим туда, куда нас направляют, - ответил Ангел, находившийся в центре.

- Да, да, конечно, это так, - выплюнул Рахаб.

- Полное отсутствие собственного разума.

Что вам надо?

- Вы не убьете Дочь Белиала.

Повисла мертвая тишина.

Мое сердце воспарило ввысь.

- Нефилимы никогда не являлись вашей заботой.

Они - наши!

- Ничего на Земле не является вашим, Темный.

Рахаб побагровел, капельки пены проступали в уголках его рта.

- Ваш вид не должен вмешиваться в нашу работу! Мы получили дозволение испытывать человечество и управлять своими структурами.

- Ее время еще не пришло. - Ангел окинул меня взглядом.

- Она послужит испытанием для очень многих душ.

Наступила напряженная пауза.

И тут Рахаб заулыбался.

- Отлично.

Этой время еще не наступило, -он махнул револьвером в моем направлении.

- Зато наступило - ее.

Прежде, чем кто-то мог его остановить, он направил дуло на Герлинду и выстрелил прямо в ее лоб.

Я закричала от ужасающего треска и разбрызганной крови.

Отброшенная назад, несчастная ударилась о стену и сползла на пол, мертвая.

Ее Душа высвободилась из тела и, схваченная двумя Легионерами, скрылась из всеобщего обозрения.

Револьвер, находившийся у меня в руках, с грохотом упал на пол, и я болезненно сжалась,

ни на секунду не сомневаясь, что Рахаб пойдет против воли Ангелов и попытается убить и меня тоже. Моя рука потянулась по направлению к щиколотки - туда, где была скрыта рукоять.

Нащупав кожаный чехол, я начала теребить застежку.

Одновременно Ангелы двинулись к сцене. Их черты выражали праведное негодование.

Ни один из Князей не смел даже двинуться.

Рахаб, спотыкаясь, отступил назад, когда несколько Ангелов обступили меня, образуя живой щит.

Когда длинноволосый Ангел заметил, что я пыталась сделать, он наклонился, укрытый от всеобщего обозрения своими собратьями.

- Этой ночью ты не обнаружишь наличие Меча Справедливости в своих руках, дитя, - прошептал Ангел.

Его голос был бальзамом для моей души, и я разжала пальцы с рукоятки, больше не обремененная страхом, вызванным инстинктом защищать свою собственную жизнь.

Я встала, дрожащая, но при этом ощущавшая странное умиротворение.

Все Ангелы до единого взирали на Рахаба, пораженные и оскорбленные утратой жизни, свидетелями которой они только что стали.

Их лидер, стоявший по середине, казалось, боролся сам с собой, желая ничего большего, кроме как ослушаться приказа и иметь возможность разобраться с Рахабом прямо здесь и сейчас.

- Придет твой день, - пообещал ему Ангел.

Пока они с Рахабом испепеляли друг друга взглядами, остальные Ангелы начали двигаться в направлении света, один за другим скрывались в ослепительном сиянии.

Когда последний Ангел скрылся в свете, пространство вновь погрузилось в мрак.

В отсутствии Ангелов повисло осязаемое мрачное напряжение.

- Придет день, и мы вернем то, что принадлежит нам, - прошипел Рахаб, стиснув зубы.

Он повернулся к моему отцу.

- Ты подвергнешь ее наказанию до полу смерти! А сейчас забирай своего мерзкого отпрыска с глаз моих долой.

И вы все! Убирайтесь!

Началось ужасающее столпотворение. Я спрыгнула со сцены и побежала к своему пальто.

Нефилимы спотыкались, опрокидывая стулья в попытке добраться до своей одежды и убрать отсюда поскорее.

Мои друзья смотрели на меня в совершенном потрясении.

По их лицам было понятно, что этой ночью они прошли через Ад, точно так же, как и я.

Даже Джинжер выглядела измученно.

Но именно глаза Кайдена - опустошенные и стеклянные - заставили мое сердце разрываться на части.

Понадобилось несколько мучительных секунд, прежде,чем он смог сфокусироваться на мне.

То, что ему пришлось видеть меня там - наверху - что-то надломило внутри него.

Кто-то схватил меня за плечо. Это был мой отец.

- Убираемся, - рявкнул он, пихая меня вперед, в направлении массового движения Нефилимов.

Джинжер схватил Марну за руку, и они побежали; Блейк последовал за ними.

Мой отец толкал меня вперед, и мы слились с толпой.

Повернувшись, я пыталась найти Кайдена.

Я должна была попрощаться.

Мой отец потряс головой.

В безумие я встретилась глазами с Копано - он окинул меня встревоженным хлестким взглядом.

Со спины отец продолжал толкать меня вперед: сначала вверх по узкой лестнице, а затем вниз по темной аллее - плечом к плечу с другими Нефами.

Я продолжала поворачиваться, пытаясь вглядываться через широкое плечо отца в безумной надежде уловить силуэт Кая.

И тут я его увидела. Он точно также проталкивался сквозь поток людей.

Я потянулась рукой назад, чувствуя, как отец крепко сжимал мою талию.

Теплые пальцы Кайдена сомкнулись с моими, и наши взгляды встретились.

В его голубых глазах отражалось такое потрясение, что мою душу защемило.

- Достаточно, - хрипло оборвал нас отец, проталкивая меня вперед, прервав наш контакт.

Я вскрикнула.

Мы вырвались в морозную ночь, где мой отец остановил такси и, открыв дверь, забросил меня внутрь автомобиля.

Затем он указал таксисту направление.

- Строго в отель, - выдохнул отец, бросив мелочь мне на колени.

- Я разберусь с тобой позже.

Он с грохотом захлопнул дверь.

- Что случилось в клубе? - спросил таксист, нажав на педаль газа.

- Похоже на пожар или что-то в этом роде?

Я не в состоянии была произнести ни слова.

Повернувшись к заднему стеклу, я во все глаза смотрела на Кайдена, остановившегося у самого края тротуара - его поднятые вверх руки запутались в волосах, от его прерывистого дыхания холодный воздух превращался в дым; его глаза, не отрываясь, смотрели мне в след.

Дата добавления: 2015-07-10