Иногда психотерапевт может понять значение теста только после того, как пройдет его и получит от пациента новый бессознательный материал

В психотерапии большинства пациентов рано или поздно на­ступает момент, когда психотерапевту уже известно, что его тес­тируют, но он не знает, какие именно патогенные убеждения пациент пытается опровергнуть. В таких случаях психотерапевт не может узнать, прошел ли он тест пациента, до тех пор, пока не увидит реакцию пациента на свое поведение. Если пациент реа­гирует на вмешательство психотерапевта отступлением, психоте­рапевт может предположить, что провалил тест. Если же пациент движется вперед, психотерапевт имеет основания надеяться, что успешно выдержал испытание. В последнем случае психотерапевт по характеру реакции пациента может сделать вывод о том, с ка­кими именно патогенными убеждениями борется пациент.

В следующем примере пациентка предложила психотерапевту мощный тест. Психотерапевт не вполне понимал значение этого теста, пока не прошел его и не получил от пациентки новый бес­сознательный материал.

Нэнси С.

Пациентка, Нэнси С., врач, тридцати пяти лет, обратилась к психотерапевту по поводу своих отношений с мужем. Она часто злилась на мужа и била его, иногда почти без всякой причины. Во время первых нескольких встреч с психотерапевтом рассказ о сво­их проблемах давался пациентке с трудом — мешало сильное чув­ство стыда за себя и своих родителей. Особенно тяжело ей было описывать свои отношения с матерью, которая имела ужасный характер, легко впадала в гнев и часто била ее в детстве. Нэнси мало сообщала о своем отце, сказала лишь, что любила его.

В течение первых 18 месяцев психотерапии пациентка устойчиво прогрессировала. Она стала тестировать психотерапевта, чтобы убедиться, что ее слова не выводят его из себя, что он не стыдит­ся и не отвергает ее и что она может относительно безопасно испы­тывать к нему привязанность. Кроме того, стали налаживаться ее отношения с мужем. Затем психотерапия была прервана: психоте­рапевт должен был уехать из города на четыре месяца. Перед отъез­дом он по просьбе пациентки договорился с одним из своих коллег о том, что тот будет продолжать лечение до его возвращения.

Когда основной психотерапевт через четыре месяца вернулся и возобновил терапию, пациентка сразу же уведомила его, что со­бирается встречаться с ним лишь раз в неделю вместо двух, как было раньше, и продолжать лечение у второго психотерапевта. Первый психотерапевт, неправильно решив, что Нэнси предла­гает ему тест на отвержение, убедил ее встречаться дважды в не­делю, как и раньше, и прекратить психотерапию с его коллегой. Однако, убедившись вскоре в ложности своих предположений о характере тестирования пациентки, психотерапевт принял ее но­вое расписание. Через несколько недель пациентка удивила пси­хотерапевта новым откровением: оказалось, что в детстве она испытывала не только физическое насилие со стороны матери, но и сексуальное насилие со стороны отца. Она была очень подавлена, описывая это. Она чувствовала стыд и вину. Наиболее острое стра­дание причиняло ей чувство предательства по отношению к отцу. Нэнси любила своего отца и чувствовала, что он надежнее, чем мать; кроме того, она поклялась сохранять тайну их отношений.

Здесь стало ясно, почему пациентка после четырехмесячного перерыва настаивала на новом расписании. Это был сильный тест переноса для психотерапевта. Нэнси бросала вызов авторитету психотерапевта и совершала, в своем представлении, предатель­ство. Таким образом, пациентка рисковала отношениями с пси­хотерапевтом, которые были очень важны для нее, поскольку она любила психотерапевта и получала от него помощь. Когда психо­терапевт выдержал это испытание, не изменив своего обычного отношения с пациенткой, Нэнси пришла к выводу, что поведе­ние, которое она считала предательским, на самом деле не пред­ставляет особенной опасности ни для психотерапевта, ни для нее самой. Тогда она почувствовала в себе достаточно сил, чтобы сде­лать нечто, что она рассматривала как предательство по отноше­нию к отцу: она рассказала психотерапевту о своих сексуальных отношениях с отцом. После этого Нэнси не нуждалась больше во втором психотерапевте и возобновила встречи с основным психо­терапевтом дважды в неделю.

В следующем примере терапевт даже не догадывался, что его тестируют, пока пациент не сделал это очевидным, раскрыв но­вый материал.

Дарлин С.

Дарлин очень много работала и не имела времени для восстанов­ления сил. Однако, казалось, что она не рассматривает это обсто­ятельство как проблему. На одной из сессий на втором году тера­пии стало ясно, что она сделала успехи, став менее аскетичной. Дарлин объявила о своем решении уходить с работы раньше и, возможно, брать больший отпуск. Далее Дарлин заметила, что терапевт, кажется, не слишком напрягался во время работы с ней.

Только сейчас терапевт догадался, что пациентка тестирует его. Дарлин еще немного надавила на терапевта, обвинив его в слабом прогрессе, и тот прошел тестирование благодаря тому, что остался невозмутимым.

Надавливая на терапевта, пациентка предложила ему тест с изме-нением пассивной позиции на активную. В ее детстве оба родите­ля работали все время, и им, казалось, было неловко, что Дарлин не работает. Они указывали ей на различные задачи, которые она еще не решила. Дарлин поступила таким же образом и с терапевтом и почувствовала облегчение, когда терапевт не прореагировал на ее давление. Теперь она может использовать пример терапевта в ее борьбе против давления интернализованных родителей.

В следующем примере терапевт довольно резко изменил стра­тегию терапии, и пациентка очень положительно прореагировала на это, пролив целый световой поток на то, как, по ее мнению, терапевт должен ее лечить.

Маргарет М.

Маргарет М., семидесятилетняя больная шизофренией, стра­дала от слуховых галлюцинаций и параноидальных идей. Она была одной из девяти детей бедных фермеров-иммигрантов. В детстве Маргарет была предоставлена сама себе. Лишенная родительско­го участия, она пыталась заботиться о своей перегруженной мате­ри и нескольких младших братьях и сестрах, полностью находив­шихся под ее наблюдением. Во время ее терапии, занимавшей двадцать минут в неделю (после двадцати минут она начинала чув­ствовать неудобство), речь Маргарет была неясной и несвязной. Пациентка была переполнена своими параноидальными идеями и страхом, что, поскольку эту терапию и другие медицинские услу­ги оплачивало за нее государство, она получает больше, чем ем причитается. Она говорила, что из-за этого страха ей сложно про­должать терапию. Терапевт чувствовал, что обязан облегчить се страдания.

В действительности, терапевт длительное время уже не полу­чал ни цента от госудаства за эту терапию, поскольку это было невыгодным: слишком много времени уходило на оформление бу­маг, необходимых для оплаты этих коротких сессий. Он предпо­чел не говорить об этом пациентке, боясь, что та будет считать, чтоэто нечестно по отношению к нему. Однако, неожиданно для себя, терапевт, отвечая на давление пациентки, изменил свое решение. Он сказал ей, что с этого момента будет принимать ее бесплатно, и государству не нужно будет платить за ее визиты.

Казалось, пациентка была переубеждена. На следующей сес­сии, впервые за долгую терапию, Маргарет рассказала свой сон. Более того, в противоположность ее обычному материалу, сон был упорядоченным, живым и драматичным. Пациентке снилось, что она находилась в маленьком деревянном сарае посреди равнины. Бушевал ветер, и земля вокруг нее была покрыта снегом. Она ус­лышала снаружи глухой звук и подумала, что это упала ее мать. Пациентка ринулась к двери, открыла ее и с облегчением увиде­ла, что там никого нет.

Терапевт предположил, что Маргарет во сне говорила себе, что она не должна ухаживать за матерью. На пациентку неожиданно сильно подействовало предложение бесплатной терапии. Это по­зволило ей почувствовать, что и она имеет право что-то получать от других, а не только обязана заботиться о них. Сновидение по­зволило терапевту понять, что, сделав пациентке одолжение, он помог ей разрушить убеждение в отсутствии у себя желаний. Он начал делать ей маленькие недорогие подарки. Маргарет радова­лась, получая их, и это помогло ей немного лучше оценивать себя и немного меньше беспокоиться о других.

Дата добавления: 2015-07-10