Первые отклики читателей на вторую редакцию 23 страница

— Хотите сказать, что люди раскладывают перед собой все предвыборные программы и начинают сравнивать, которая из них лучше? — усмехнулся доктор. — Вы верите в то, что декларативные заявления, которыми изобилуют все предвыборные программы, можно как-то сравнивать друг с другом по качеству? Да и как их сравнивать, если все программы кандидатов на должность слуг народа написаны, будто под копирку. Всё равно, что проводить конкурс женской красоты, а приз вручить участнице, у которой больше всего рекламных роликов. Разве не так? А может быть, за неисполнение своих декларативных заявлений автору такой программы следует назначить меру наказания?.. Я не спрашиваю вас, что есть «лучшее». Я спрашиваю: есть ли принцип для отбора по качественным критериям лучшего?

— Ну, я не знаю, — развёл руками председатель.

Доктор вновь окинул всех взглядом и убедился, что теперь эту тишину кроме него вряд ли кто рискнёт нарушить.

— А может быть Конституция не для самих людей создана, а для категории «власть», где понятие «отбора» имеет свои, искусственно навязанные, методы с позиции силы?

Молчание уже стало тяготить всех, и только тогда доктор разгорячёно потребовал:

— Я же вас спрашиваю!

Драчун изучающе посмотрел на доктора, хитро улыбнулся, и неожиданно для всех громогласно заявил:

— Ладно, доктор. Я согласен с вами. В Конституции нет принципа отбора лучшего, — но, как бы оправдываясь, добавил:

— Что правда — то правда.

Все вопросительно посмотрели на драчуна, и по выражению лиц чувствовалось явное замешательство: «Что он задумал?»

— Может быть, проголосуем, кто за, кто против? — вкрадчиво предложил председатель, вспомнив, что запись идёт полным ходом.

Внезапно грузный мужчина зашумел стулом и, тяжело вздыхая, встал:

— Лучше я уйду.

— Это ещё почему? — возмутился председатель.

— А я в Бога не верю, — последовал ответ. — Я старый материалист, можно сказать, в самом грубом проявлении. Не верю я и точка, а у меня семья, дети, внуки.

— Но мы же не о Боге говорим, — удивился председатель.

— Простите, — вмешался доктор, — но я так понял, что вы не верите в возможность что-либо изменить в нашей жизни к лучшему?

Грузный мужчина утвердительно заколыхал трёхэтажным подбородком, и доктор спросил.

— А вы верите, что электромагнитные волны существуют? Они же невидимы.

— Конечно, верю. Я каждое утро новости слушаю, — последовал ответ.

— А он верит только тому, что по радио скажут, — съехидничал драчун.

Однако слушатель радио был настроен миролюбиво и, направляясь к двери, спокойно разъяснил свою позицию:

— Вот именно. Когда всё это по радио объявят, я и послушаю. Скажут: верьте, тогда и я поверю, но лучше всё равно не станет.

Полуобернувшись к доктору, он добавил:

— Вы ещё молоды, а поживёте с моё, и тогда узнаете, что свои фантазии надо соразмерять с тем, во что дозволено верить.

Председатель не выдержал и в сердцах воскликнул:

— Тебя же люди выбирали не для того, чтобы ты дома ушами хлопал перед радио, а здесь картишками перекидывался: «верю — не верю»... Иди-иди, раз тебе так приспичило. Я никого не неволю, только ротик свой на запоре держи, как генерал просил.

Слушатель радио задержался у двери и, обернувшись к председателю, довольно жёстко ответил:

— А это не ты меня избирал, и не тебе судить, прав я или не прав, что радио слушаю. И игра в карты моё конституционное право. Закон не запрещает. Ясно?!

Дверь хлопнула, и председатель неслышно пробурчал:

— Трус несчастный, картёжник долбанный.

Обращаясь к доктору, он добавил:

— Пожалуйста, продолжайте.

— А ведь он честно поступил, что ушёл, — неожиданно для всех заявил доктор.

— Что вы такое говорите? — возмутился драчун. — Он же попросту сбежал.

— Ошибаетесь. Он не сбежал, а выполнил свою внутреннюю договорённость с совестью, — парировал доктор.

— У нас же свобода совести: хочешь — имей совесть, хочешь — нет. Хлопотное это дело — иметь совесть, — мрачно добавил седой мужчина.

— И так можно сказать, но вы не учли одну деталь, — продолжил доктор. — Он ушёл, как только встал вопрос о сути Конституции. Забыли, что гарантом Конституции является Президент? Зачем же ему садиться не в свои сани, тем более, накануне выборов?

— Может быть, и нам следует разойтись? — с тревогой в голосе спросил председатель.

Лицо драчуна внезапно озарила какая-то догадка, и он вскочил на ноги.

— А я никому не позволю уйти! — гневно воскликнул он.

Драчун подошёл к двери, запер её на ключ, а ключ положил себе в карман.

«Что-то тут не так. Что-то он задумал. Но что?» — встревожено подумал председатель, на мгновение забыв, что это его кабинет, и он тут хозяин.

Возвращаясь, драчун миролюбиво добавил:

— Это как раз тот случай, который история не простит, если мы сейчас разойдёмся.

— Спасибо, что напомнили об истории, — с улыбкой произнёс доктор. — Наверно, это историки настояли, чтобы Президент лично гарантировал исполнение Конституции.

Председатель удивлённо вскинул бровь, и доктор пояснил:

— Надоело им увязывать концы с концами, когда фактическая жизнь идёт вразрез с Конституцией. К примеру, зачем конституционно гарантировать свободу мысли, если свобода мысли уже гарантирована самой природой? Зачем же обременять полёт мысли ещё Президентскими гарантиями? Вы так не считаете?

Председатель нахмурил брови, а доктор серьёзно продолжил:

— В отличие от историков, любитель радио, видимо, хорошо знает, что Президент всё равно никакой ответственности за неисполнение своих гарантий не несёт. Зачем же ему самовольно брать на себя ответственность за свои мысли? Возможно, кто-то желает последовать его примеру. Поэтому, лучше не дверь запирать, а воспользоваться законным правом выбора по совести и принять решение: дать свободу мыслям или нет?

Все молчали, и доктор попросил:

— Со своей стороны я убедительно прошу вас прислушаться ко мне и предоставить свободу своим мыслям. Поэтому...

— Что вы хотите этим сказать? — недовольным тоном перебил его председатель.

— Я призываю вас свободно выражать своё мнение. К примеру, лично я считаю, что это нонсенс гарантировать что-либо и не нести никакой ответственности. В то же время, я убеждён, что в Конституции должен действовать независимый принцип, который ни в чьих гарантиях не нуждается. Прошу высказать своё мнение.

Воцарилось глубокое молчание. Председатель, наконец, решился прервать затянувшуюся паузу:

— Но ведь красиво же звучит: Президент является гарантом Конституции.

— Ну да, красиво звучит, — рассмеялся драчун. — Я тебе летом мешок картошки на зиму гарантирую, а зимой тысячу отговорок найду. И мешки дырявые, и картошка сгнила. Нет уж, — жёстко продолжил он. — Против своих обещаний надо ответственность нести, а не липовые гарантии давать. Разве не так?

«С чего это он так засуетился? Неужто доктора с его идиотским принципом в предвыборную компанию зятя хочет подключить?» — с тревогой подумал председатель,

Драчун, явно, уже был обуреваем какой-то мыслью и, презрительно посмотрев на председателя, продолжил:

— Ты сказку о голом короле читал? Вот и нечего людям лапшу на уши вешать. Гарантировать — это одно, а нести ответственность за неисполнение — это уже совсем другой разговор, который в другом месте ведут.

— А меня всегда удивляло: почему у нас в Конституции гарантируется право на жизнь? — добавил седой мужчина. — Государство должно обеспечить социальные гарантии и безопасность жизни, а не правом на жизнь распоряжаться. Это же родительские права, а не конституционные.

— Ошибаешься! Это для того, чтобы Президенту, как гаранту Конституции, принадлежало бы право первой брачной ночи, как это было раньше у баронов, — сразу же пошутил драчун.

Все рассмеялись, а драчун завершил свою мысль, обращаясь к председателю:

— Вместо свидетельства о рождении будешь справочку выдавать: «Оному Конституцией дано право на жизнь. Гарант Президент». Я с доктором согласен, а ты?

Председатель молчал, тупо уставившись на кончики своих ногтей. Драчун, понял, что ответа не последует. Догматик попытался возразить, но драчун резко оборвал его:

— Не шебуршись, а то я и про охрану достоинства личности пару слов добавлю.

— А что плохого в том, что государство охраняет личное достоинство? — возмутился догматик.

— Как охраняет? Я же за этой охраной своими ножками в суд топать должен. А если мне лень идти туда? Значит, нарушу государственные обязательства по охране, и меня же судить должны будут за нарушение Конституции. Так ведь, получается, — рассмеялся драчун.

— Но ведь не судят же, — попытался возразить догматик.

— А раз не судят, значит, судебная власть нарушает Конституцию, и её судить надо, — ещё больше развеселился драчун своей новой догадке, и все рассмеялись.

— Подождите! — выкрикнул председатель. — Есть же комментарии к Конституции, и там всё детально расписано, как надо понимать пункты Конституции

Доктор, усмехнувшись, парировал:

— Вы никогда не обращали внимания, что когда суть выражается точными формулировками, то нужда в каких-либо комментариях и разъяснениях сразу же отпадает? Вещи надо называть своими именами, и надобность говорить одно, выдавая за другое, просто исчезнет. Разве не так?

— Точно, доктор! — воскликнул драчун и сквозь смех продолжил:

— Семьдесят лет подразумевали, что вождь мирового пролетариата — это партия, а партия — это вождь. Вот и не можем до сих пор разобраться: кто же есть кто на самом-то деле?

— Действительно, бред какой-то, — усмехнулся стрелок. — Говорили одно, а подразумевали совсем другое.

— А это политический фокус, — продолжил драчун. — Когда надо — значит, так партия велела, а чуть что не так, — значит, так надо было, потому что вождь завещал.

— Я вот о чём подумал, — утирая слезинку, подключился к разговору седой мужчина. — Ведь по Конституции все несут ответственность только за нарушение закона, но за проволочку, за неисполнение закона — никто же не в ответе. Только Президент гарантирует исполнение Конституции, а препоны с законом — это ведь, по сути, нарушение закона, а ответственности никто не несёт.

— А ты только сообразил: откуда ноги у бюрократии растут? — вновь рассмеялся драчун. — Кому выгодно, чтобы закон применялся по своему прямому назначению, а не уповал на волю исполнителя закона? Ведь каждая бюрократическая заковырка ручку позолотить может. Поэтому и говорят: «Закон — что дышло, куда повернёшь — туда и вышло».

— В самом деле, ведь намного же лучше будет, если в Конституцию будут заложены принципы, которые ни в чьих гарантиях не нуждается, — воодушевлённо продолжил седой мужчина. — К примеру, есть же принцип презумпции невиновности, неприкосновенности личной жизни и тому подобное. Надо бы в Конституции чётко сформулировать только принципы, а уже законами описать конкретные механизмы реализации этих принципов в жизни.

Драчун внезапно спохватился и удручённо произнёс:

— И я так думаю, но не могу себе всё это ясно представить.

— Пусть доктор скажет: как он думает это реализовать? — язвительно произнёс догматик.

— Для этого... — начал доктор, но председатель перебил:

— И никогда не представишь, — радостно заявил он. — Ведь что получается? Допустим, Конституция какими-то независимыми принципами напичкана, но ведь тогда и Президента надо избирать по таким же независимым принципам. Что же это за принципы должны быть, чтобы меньшинство после выборов осталось довольно результатами? В чём же независимость принципа, если всё зависит от воли большинства? Неувязочка получается, нелогично, — ехидно закончил он и, довольный собой, откинулся на спинку кресла.

Доктор улыбнулся в ответ и сказал:

— Эта нелогичность вытекает из того, что ваш ум строит логику, исходя из понятий мира следствий, а в мире причин всё строится иначе. Нет там урн для голосования. Напомню вам, что побудительная причина заключается в желании людей самим жить лучше, а не в выборе лучшего правителя. Выборы — это следствие желания, а не причина. Поэтому... — попытался объяснить он, но его прервали.

— Чушь всё это! Чепуха! — вновь встрял догматик. — Что, мало было хороших принципов? Который из них заработал? Помните? От каждого — по способностям, каждому — по труду. Кто скажет, что этот принцип был плох?

— Я вам отвечу, — произнёс доктор. — Принцип замечательный, но для реализации любого принципа надо быть принципиальным до конца...

Доктор хотел продолжить, но теперь седой мужчина перебил его:

— Забыл, про уравниловку по зарплате, и как способности человека определялись? — спросил он, обращаясь к догматику. — Независимым принципом или личными симпатиями? Как осуществлялся механизм: естественным образом или нажимом сверху? Теперь понял?

Догматик в ответ усмехнулся и нараспев промолвил:

— Лично я предпочитаю ласкание снизу, — а затем жёстко продолжил:

— Я-то понял. Вот только непонятно, кто же из вас согласен лишить себя удовольствия казнить и жаловать?

— Никто не согласен, — вмешался драчун. — Поэтому-то и тычемся, как слепые котята. Как ёжики бегаем вокруг бочки и сетуем, что забор не кончается. Доктор прав. Все наши принципы — блеф, а система выборов — профанация. На избирательных урнах так бы и надписал: «Без дураков — для дураков». Разве не так? — радостно закончил он.

Все мгновенно замолчали, а злорадная улыбка пробежала по лицу председателя при мысли, что и это высказывание записалось. «Ещё посмотрим, кто на выборах победит. Совсем обнаглел», — подумал он.

— Дайте же доктору, наконец, высказаться, — возмущённо продолжил драчун. — Доктор, вы остановились на том, что ум нашего председателя витает где-то там, в мире следствий, — и председатель насупился.

— Как ни странно, но это касается всех нас, — с виноватой улыбкой произнёс доктор. — В материальном мире наш ум оперирует только со следствием. Сами подумайте: чем занят ум? Только обдумыванием и решением сиюминутных проблем. Жизнь рождает сотни поводов, вынуждающих ум заниматься только и только проблемами следствия, и ему не до истинных причин. За этим нагромождением следствий от последствий, уму дальше собственного носа не видать.

— Потому-то и выходит, что хотели как лучше, а получилось как всегда, — рассмеялся драчун и, добавил:

— Но вот когда уже совсем не надо, то всё-таки можем лучше, — и, поперхнувшись, сквозь кашель прохрипел:

— Извините, доктор. Продолжайте, — но на этот раз вмешался догматик.

— Доктор, удовлетворите моё любопытство. Как же, по-вашему, следует умно жить, чтобы не выглядеть дураком, когда вокруг все хапают от жизни? — ехидно спросил он.

— Фу, как грубо! Хапают! — деланно возмутился драчун. — Все знают, что не в деньгах счастье, но каждый считает своим долгом убедиться в этом лично.

«Вот хам!» — подумал председатель, но не удержался и тоже улыбнулся.

— В действительности — это сложный вопрос, — несколько иронично начал доктор, — поскольку никто не знает, где заканчивается дурак и после чего начинается умник. К тому же неизвестно, как скоро амбиции ума положат конец всем умникам, дуракам, да и всему живому на Земле, — продолжил он. — Если руководствоваться только умом, то всегда можно оказаться в дураках. Умные животные тоже есть, а человек тем и отличается от умной лошади, что он к тому же разумный. Даже пословица есть: «Умён, да не разумен», или «Сошлись умами — разошлись дураками». Наш ум является тактиком в мире следствий. Ум лишён стратегических целей, вытекающих из мира причин, поэтому и Конституция, созданная умом, такая несуразная и бесхребетная... Куда мы идём? К чему стремимся? Что мы оставим после себя? Вы себе хоть раз этот вопрос задавали? Разве вы не видите, как краска с мишуры жизни осыпается, и всё больше обнажается оскал окостенелого мира хозяев и рабов?

Догматик недовольно фыркнул, а председатель довольно резко заметил:

— Доктор, давайте обойдёмся без лирики. В чём конкретно вы видите ошибку Конституции?

— В Конституции нет стратегических ориентиров, и в ней всё строится, исходя из следствий, а причины замалчиваются. Ведь даже принцип естественного отбора лучшего, о котором я говорил, далеко не причина, а всего лишь следствие взаимодействия людей. В свою очередь, взаимодействие востребовано жизнью, как механизм развития и совершенствования... В Конституции не учтено, что Человек должен быть востребован обществом, чтобы во взаимодействии с людьми быть причастным к жизни. Ведь только так Человек ощущает, что живёт. А когда Человек не востребован, то он удивлённо спрашивает: «Разве это жизнь?»

Седой мужчина усмехнулся. Председатель покосился на него, и тот пояснил:

— Вспомнил рассказ, как пожилая барыня скончалась в тот день, когда узнала, что дворовые перестали судачить о ней. Умирая, так и сказала: — «Разве это жизнь?»

Доктор одобрительно кивнул головой и продолжил:

— Знаете, почему люди с выходом на пенсию будто гаснут, а заслуженный отдых зачастую оборачивается летальным исходом? По самой жестокой и самой банальной причине — осознание собственной никчемности. А ведь самое главное для человека — это ощущение своей причастности к жизни. Наличие друзей или прогулки с внуком уже намного удлиняют жизнь пенсионера. Даже ушедший в небытие, закон, направленный против тунеядства, служил для человека определённым стимулом его востребованности обществом. Человеку необходимо, чтобы он обязательно был востребован своим окружением, а во взаимодействии с людьми был бы причастен к жизни — в этом суть главного условия для нормальной жизни человека на Земле.

— Вы что, новую Конституцию предлагаете создать? — иронично спросил председатель.

— Не совсем так. Я думаю, что на данном этапе надо дополнить Конституцию стратегическим разделом или поделить её на две части: стратегическую, как Конституцию Жизни, и тактическую, как ныне действующую. По мере готовности тех или иных сфер жизни к преобразованиям, в действующую Конституцию вводить соответствующие изменения в свете Конституции Жизни, как стратегического ориентира. Я категорически против революционных преобразований. Это бессмысленно, поскольку единовременно и все сферы жизни невозможно преобразовать, и Человек должен быть подготовлен к этому. Эволюция имеет место, когда она востребована условиями жизни, а в данном случае, необходимо, чтобы общественное сознание созрело, и было ориентировано соответствующим образом. В качестве примера, приведу известный факт, что уже за несколько лет до начала войны резко увеличивается потомство мужского пола. То есть даже потребность в «пушечном мясе» формируется общественным сознанием.

— Ладно, — занервничал председатель, — в чём же главная суть вашей Конституции Жизни? В чём её принципиальное отличие от действующей Конституции?

— В чём принципиальное отличие? — переспросил доктор и на мгновение задумался.

«Если я им сейчас заявлю, что стержнем Конституции Жизни является Любовь, ведущая в бессмертие, то они меня сразу же за полоумного примут, — подумал доктор. — Не поймут и неправильно истолкуют».

— Принципиальных отличий слишком много, — сказал доктор. — Я остановлюсь на отличии, которое затрагивает ваши интересы.

— Очень любопытно, — усмехнулся догматик.

— В Конституции Жизни отсутствует понятие «против», которое присуще и общепринятой диалектике мышления, и Конституции любого государства, — продолжил доктор. — В частности, принцип подчинения меньшинства большинству, заложенный в выборную систему органов власти, основан на понятии «против». Даже объединение вокруг какой-то одной идеи обязательно исходит из противодействия другой идее...

Догматик фыркнул и перебил доктора:

— Чушь! Всё как раз наоборот! Будет вам известно, дорогой доктор, что политические партии, которые хоть и против друг друга, но всё равно могут объединяться...

«Вот те на! — удручённо подумал председатель. — Кажется, и этот с оппозицией снюхался. Интересно, а он за какой портфель продался?»

— Всё верно. Объединяются, чтобы сначала сообща скинуть правящую партию, а потом опять разъединиться, — парировал доктор. — Или я ошибся в причине подобного объединения?..

Догматик помрачнел, а доктор продолжил:

— А может быть, цель правящей партии другая, антигуманная, к примеру, чтобы человеку очень плохо жилось? Поэтому требуется её скинуть?

— Всё верно, доктор, — стал подводить итог драчун. — Дай людям общего врага, и они сразу станут друзьями, ну, а если дорвутся до кормушки власти — то моментально станут врагами.

Раздалась пара нервных смешков, и в кабинете воцарило молчание. Доктор понял, что дискуссия зашла в тупик. Спустя мгновение он предложил:

— Лучше я вам поясню причину. Дело в том, что наше подсознание не воспринимает отрицательную частицу «не». Для подсознания не существует запретов, поэтому всё запретное бессознательно возбуждает в нас желание познать, потрогать, понюхать это запретное. Первыми запрет «нельзя» нарушили наши библейские прародители, и по наследству передали свой первородный «грех» всем людям. Поэтому и для нас, когда есть запрет, то в недрах подсознания возникает желание сорвать запретный плод. Кстати сказать, у мужчин любопытство в познании запретного выше, чем у женщин.

Стрелок улыбнулся каким-то своим мыслям, а доктор продолжил:

— Оттуда проистекает рискованное поведение мужчин, его агрессивность и подобные качества, которые позволяют ему активно вступать в контакт с внешней средой. Женщины более консервативны, и они несут в себе информацию, передающуюся из поколения в поколение, из прошлого в настоящее. Мужчины же более оперативны и больше подвержены эволюционированию, но как только лишаются перспектив, то сразу же уходят в себя. Поэтому они утыкаются в телевизор, как в источник новостей, с надеждой увидеть проблеск перспективы для себя. Они меньше, чем женщины наследуют родительские признаки, поскольку несут в себе информацию о внешней среде. Мужчины ориентированы от настоящего в будущее. Думаю, не секрет, что мужчины составляют подавляющее большинство среди учёных. «Грех» познания стимулирует учёного искать ответы в неизведанном. Запрещённая идея провоцирует людей на революционную борьбу, других — запретный плод толкает даже на совершение преступления. «Не бойся», а животный страх заставляет забыть обо всём на свете. «Не верь», а чёрная кошка, перебежавшая дорогу перед подъездом, может спасти квартиру от ограбления. «Не надейся», а человек может тешить себя иллюзиями чуда, будто бы оппозиция способна что-либо изменить к лучшему.

Догматик хотел возразить, но доктор жестом руки остановил его и продолжил:

— В нашем подсознании заложен источник непокорности и противления всему, что сопряжено с частицей «не», с понятием «против». Поэтому и диалектика мышления, построенная на противопоставлении, не очень способствует процессу развития мышления и познания мира. Особенно ярко это проявляется у детей в форме детского негативизма.

— А негативизм детей при чём? — недовольно пробурчал догматик.

— Негативизм возникает в процессе разрушения мира причин, когда ребёнок адаптируется в мире следствий, — пояснил доктор и продолжил:

— В мире причин нет жёстких запретов или бездумных угроз, которыми изобилует наш мир следствий. В мире причин, откуда пришёл ребёнок, действует закон равных возможностей, а не противопоставлений. Там всё имеет своё объяснение, поэтому и нужды в отрицании чего-либо просто не существует. В нашем мире следствий, ребёнок вынужден учиться, как пользоваться понятиями «против», вместо того, чтобы во взаимодействии с себе подобными развивать свой мыслительный аппарат. Сами знаете, как трудно выжить в нашем мире, если не оказывать противодействия, — сразу затопчут.

— Ну и что? — с ухмылкой произнёс догматик. — Пускай затопчут те, кто более жизнестойкие — сами же говорите про естественный отбор.

— Ты что, совсем рехнулся?! — возмутился седой мужчина. — Забыл, как твоего деда и отца за антигосударственную пропаганду топтали.

— Ну и ну! — удивлённо воскликнул драчун. — А я и не знал, что ты у нас потомственный агитатор.

— Это его папаша удружил, — пояснил седой мужчина. — Сказал учительнице, что все подлизываются самому главному, поэтому, как и он, отрастили себе усы. Добавил ещё, что у них в семье подхалимов нет, поэтому и усов никто не носит. Деда сразу же на срок определили, а юного агитатора направили в колонию для несовершеннолетних.

— Ну и что — время было такое, — огрызнулся догматик.

— Как, ну и что? — удивлённо переспросил доктор. — Ведь когда люди будут знать причины...

Догматик в ответ фыркнул, и доктор оборвал продолжение мысли, завершив её вопросом:

— Подумайте сами, о каком алкоголизме, или самоубийстве, или грабеже, или войне может идти речь, если человек будет жить в гармонии с собой и с внешним миром?

— Не убий! Не укради! А это что такое?! — злобно выкрикнул догматик. — Что же это тогда Библия проповедует, если подсознание не понимает смысл отрицательной частицы «не»?!

— Во-первых, «не убий», «не укради», словом, «не греши» — всё это следствия, а не причина. А во-вторых, исполните всего одну заповедь: «Возлюби ближнего, как самого себя». Сразу же избавитесь от желания, и красть, и убивать, и от прочих смертных грехов, — спокойно парировал доктор. — С другой стороны, сколько бы Библия не проповедовала «не убий», вы же не позволите зарезать себя, если на вас нападут? Будете защищаться до последнего — вплоть до убийства. Или — вы же не обречёте своего ребёнка на голодную смерть, придерживаясь заповеди «не укради»? Украдёте, если иного способа накормить ребёнка не будет. Разве не так?

Догматик мрачно уставился на графин с водой, а доктор продолжил:

— Чтобы объективно оценивать и безошибочно действовать в тех или иных ситуациях, люди должны знать побудительные причины, порождающие обстоятельства для совершения греха. Надо отличать следствие от причины. По одной и той же причине можно и убить, и украсть, и обмануть, и предать. Разве непонятно, что всё это следствие и бороться против следствия, оставив причины за бортом, также бесперспективно, как носить воду в решете?.. Неспроста же Спаситель взял грехи на себя, чтобы люди, наконец, увидели причины, порождающие грех. Однако, как же докопаться до причин, если в государственной Конституции уже изначально...

— Но как написать эту вашу Конституцию Жизни? Как? — встревожено перебил доктора председатель.

— Чтобы написать Конституцию Жизни, надо прислушаться к себе, услышать, что шепчет душа, подсказывает интуиция. Наш разум способен войти в этот мир причин и раскрыть истины жизни. На примере природных принципов созидания я бы хотел... — но теперь догматик перебил:

— Что же разум не займётся писаниной этой вашей Конституции, — усмехнулся он, а доктор невозмутимо продолжил:

— Действительно, пора бы разуму взяться за ум... — но не удержался и усмехнулся.

Спустя мгновение он продолжил:

— Вот только, как уму услышать голос души, если жажда наживы диктует человеку идти против совести, если болезнь глушится лекарствами? Душа «слепа» и заблокирована личностью, а совесть повязана амбициями ума на господство. Ум не способен самостоятельно выйти на стратегически верный путь, а суета сует уводит его от здравомыслия. Поэтому тщетны все потуги ума в поисках смысла жизни во внешнем мире — в мире следствий. Ум просто игнорирует голос разума, познающего мир причин. Вот такая глупая ситуация, в которой быть дураком гораздо безопаснее и приятнее, чем выглядеть умником. В то же время, эту Конституцию Жизни необходимо уже сейчас начать... — но догматик вновь перебил доктора:

— С какой это стати? Кому будет нужна эта филькина грамота, ваша Конституция Жизни? — презрительно спросил он

— Как кому? — искренне удивился доктор. — В первую очередь вам, людям при власти. Разве непонятно, что надо заранее знать, куда вести людей. На вас же лежит ответственность за их жизнь, за их судьбу, за будущее детей. Даже если ваша ответственность законами не оговорена, но вы же вызвались улучшить жизнь, когда шли к власти... Поэтому...

Доктор хотел продолжить, но растерянный вид догматика, окончательно оборвал его мысль. Доктор удивлённо спросил:

— Неужели, вы этого не сознаёте?.. Простите... вы действительно не сознаёте свою ответственность за жизнь людей?

Доктор был искренне поражён. Он хотел напомнить, как в борьбе за мир чуть было камня на камне не оставили, а в борьбе за права человека скольких людей угробили. Однако догматик успел овладеть собой, и был уже настолько мрачен, что доктор просто продолжил:

— Ах да! Я забыл. Ведь главный гарант Конституции только право на жизнь даёт, а саму жизнь не гарантирует. Так что и вы, следует полагать, строго придерживаетесь буквы закона.

— Есть! Есть ответственность! — внезапно встрепенулся председатель. — Уголовная ответственность! Она распространяется на всех. Перед законом все равны!

Драчун иронично улыбнулся.

— С той разницей, что в придачу ещё выдаётся солидная фора во времени, чтобы успеть сбежать, пока наберётся нужный кворум желающих поиметь целомудрие конституционной неприкосновенности своего коллеги, — с усмешкой вставил он своё слово. — Зато в главном Законе есть права и обязанности граждан. Право свободно выбирать своих правителей, и святая обязанность: ценой своей жизни защищать правителей от любых посягательств извне. Верно? — спросил он и зло усмехнулся. — Поэтому автомат и пистолет обязательно должны присутствовать в ассортименте детских игрушек.

Дата добавления: 2015-07-08