Первые отклики читателей на вторую редакцию 15 страница

— А это он, сучара, отговорил брать. Сказал, что теперь по документам я журналист. Приписка там была, что все органы власти должны оказывать содействие. Сказал, что это лучше всякого оружия. А ежели с деньгами поймают, скажешь, что как журналист ведёшь независимое расследование. Деньги получил от мошенника, и теперь везёшь их в редакцию. Что и как, пока сказать не можешь. Потом всё узнаете из прессы. Видите, скажешь, даже оружия нет, чтобы деньги охранять. Одним словом, оказывайте содействие честному журналисту. Телефон редакции дал, где этот фраер работает, я и поверил гадине. Купил себе билетик на кораблик, зашёл в магазинчик за леской и целлофаном, и вдруг, бац, шлюха моя ненаглядная топает, клиента ищет. А я в усах, сюртучок кожаный, очки, на шею платочек повязал. У барыги подобрал шикарную экипировочку под модного журналиста, так что сам себя не узнал в зеркале. Бегом к ней и говорю: — «Мадам, обслужите меня по высшему разряду, но я люблю, чтобы вода плескалась поблизости». Вначале я решил утопить её. Знал, где у неё там, на дальних складах, лежбище заготовлено, и вода прямо за стенкой хлюпает. Идём, а я ей краешек денег из кармана сюртучка показываю, чтоб туда смотрела, а не на меня. Так и не признала меня, дурёха. Пришли, врезал я ей по мордасам, она в отключку, а там канаты старые валяются. Связал по рукам и ногам. Хотел сначала её водичкой попоить, а потом уже топить. Покойники ведь сами воду не пьют, а потом всплывают. Пока она в отключке была, стал в сумочке рыться, а там ножницы маникюрные. Смотрю на часы, до отплытия всё равно ждать. Ну, думаю, помучаю тебя, чтоб и за прораба хоть какая расплата была. Рот трусиками заткнул, раздел её и сам разделся, чтобы одежду не замарать. После барыги учёным стал. Она очнулась, глазёнками зырк-зырк и мычит, чтобы на нервы действовать. Я ей и говорю, чтобы глазёнками раньше времени не зыркала и не мычала. Успеешь, говорю, ты ещё на свою рожу налюбоваться, потому что зыркалки я в последнюю очередь выколю. Достаю зеркальце и говорю: — «Смотри, какая ты уродина. Ты меня в тюрьме хотела сгноить, а я тебя в красавицу превращу». Стал я делать ей «пластическую операцию» маникюрными ножницами. Как что отрежу, тут же ей покажу, зеркальце в воде обмою и подношу, чтобы она полюбовалась на рожу. А она вертится подо мной, и много ли настругаешь маникюрными ножницами? Хрящ вообще не берут. Жаль, ножичек раньше времени в воду кинул. Намучился я, и под конец стал тыкать ножницами, куда попало. Изо всех дырок кровь хлещет, я, как вождь краснокожих, а мне ещё деньги в целлофан паковать надо. Как был, голышом, в воду, обтёрся её платьем, и стал банкноты складывать. Пока всё упаковал, она кровью истекла. Поднялся на корабль, все с берегом прощаются, а на корме чисто. Замерил леску, обвязал чемоданчик и кинул его за борт. Я так решил, как облава — тут же за борт. Ножницы тоже привязал, чтоб было чем леску резать. Только зря я у матроса спрашивал, сколько метров до винта. Надо было у офицера спросить. А на палубе народ столпился. Дай, думаю, взгляну. Глянул, а внизу докторишко со своей кралей развлекается. Он же, гад, отказался помочь мне в тюрьме. И такая злость меня взяла. Я там, в тюрьме, сейчас должен был гнить, а он с моей сеструхой поразвлекался, помочь отказался, а теперь с другой кралей милуется. И так захотелось мне прибить гада. Заулюлюкал я ему. Милуйся, мол, красуйся, твой смертный час пришёл. А краля его шустрой оказалась. Отбрила меня так, что я тут же решил заодно и её прикончить.

Законник помрачнел, а парень увлечённо продолжил:

— За ужином, смотрю, доктор со своей кралей сидит. Я уже выходил, а тут кухонный ножичек на столе у выхода. Я его прихватил, и краем глаза вижу, что доктор вслед за мной. Вышел я с пёрышком, и в угол потемнее забился. А там дверь была в углу, и намалёвано на ней: «аварийный выход». Подумал, что сейчас аварийный выход для докторишки устрою. До последней минуты был уверен, что всё один к одному. Всё так гладко шло, а тут...

Парень смачно выругался и только после этого смог продолжить:

— Дурак, дурак я! — в сердцах сказал он. — Я же вначале всё так классно придумал! Хотел их прямо по каютам ночью прибить... И с матросом расплатился за то, что он их номера подсказал...

— Как же ты собирался прибить их? — мрачно спросил законник.

— А я железяку подходящую отвинтил и припрятал её под брезентом лодки. Постучался бы в дверь доктора, что крале его плохо, а ей, что с доктором нелады, и по маковке обоих. Причём, каюты у них одноместные, без свидетелей. Но в тот момент всё перемешалось. Думал фортуна сама в руки идёт. Пырну его, потом под шумок его кралю пришью, а сам за борт к чемоданчику. Всё равно, скоро в порт входим, и мне надо будет сигать в воду. Народу много, пока допендрят, что к чему, я уже далеко буду. И тут, мне бы сразу бить по пузу ножом, а я, дурак, кайф решил растянуть. Подозвал его и говорю, что узнал, кто он. Нацелился я на брюхо, и только сказал, что сейчас он за всё заплатит, как бац! Дверь открывается и по руке. Я мажу, а на меня танк в белом кителе прёт. Хотел прямо за борт сигануть, а внизу ещё палуба. Я бегом вниз, и тут матросы набежали. Загнали меня в какой-то вонючий трюм. Понял я, что тактику надо срочно менять, а мой документик уже помеха. Утопил я его с ножичком в баке с какой-то гадостью. Тут меня скрутили, к капитану приволокли. Я истерику закатил, подёргался, вижу, помогает. Можно выкрутиться, да ещё с прибылью выплыть. Написал письмо...

— Письмо я читал, — прервал его законник. — Ты спрыгнул за борт, потом?

— Скинул с себя сюртучок. Всё равно он пустой был, а так подумают, что утоп. Доплыл до кормы и за лески зацепился. Смотрю, спасательный круг мимо плывёт. Я его леской привязал, лёг на него, а корабль постоял, постоял, да и поплыл. А когда до берега уже близко было, вытащил чемоданчик, и стал лески перерезывать. Вдруг вода забурлила, меня с круга скинуло, и враз затянуло вниз. Удар по руке, головой об корму и выкинуло наверх. Руку жжёт, а руки-то нет, и чую, что сознание теряю. Я сразу на круг, а обрывками лески себя обернул. Сообразил, что можно леской и рану зажать. Потом вырубился... Когда очнулся, смотрю, корабль медленно движется, и до берега рукой подать. Вытащил я чемоданчик, а на ручке моя рука болтается. Я и блеванул. От ножниц один ободок остался, резать нечем. Зуб поломал, пока перегрыз леску, которой круг привязывал. А на чемоданчике после удара прореха. Сунул туда руку, стал бабки по-быстрому запихивать в карман. К тому же, светало, пора было смываться. Лёг на круг и стал здоровой рукой грести к берегу. Подобрала меня одна супружеская пара, которая отдыхала там дикарями. Наложили жгут и повезли в больницу. В машине очухался и заприметил по дороге вывеску частного врача. Попросил высадить, якобы друг он мне. Их напугал, что во дворе ходит злая собака. Видите, говорю, хозяин даже на ночь калитку не запирает, а сам уже еле-еле стою на ногах. Хорошо, что провод телефонный заприметил у входной двери. Оборвал его, стукнул в дверь и вырубился. Когда пришёл в себя, наплёл врачу, что руку акула откусила, когда на лодке катался. Он всё в больницу порывался меня сплавить. Заверещал, как крыса, мол, нет у него хирургической нити с иголкой. А я взял ланцет в руку и говорю, что если он ещё раз вякнет про больницу, я сам себе харакири устрою. Вот так я его заставил пробатрачить на меня, но, когда он всё-таки решил пойти позвонить от соседей, я ланцетом чикнул по горлу. Столько шума наделал, пока падал, что жена его прибежала.

— Знаю. Ты ей череп проломил, — сказал законник, а сам радостно подумал: «Дело на мази! Пора звонить гадёнышу, чтобы бабки готовил».

— Да, мне тоже хруст послышался. Говорят, у стариков кости хилые.

— Подожди-ка, — прервал его законник.

Парень услышал, будто целлофановую обёртку надорвали. Что-то скрипнуло и, наконец, машина тронулась с места.

— Теперь всё, что было в домике у врача, вали подробнее. Начни с калитки, и в котором часу это было.

— Зачем вам такая мелочёвка? — удивился парень.

— Не твоё дело. Выкладывай, — приказал законник и нажал кнопку на панели,

Парень услышал щелчок, на панели замигала красная лампочка, и законник тихо тронул машину с места. Парень вздохнул и стал снова описывать всё, что помнил.

-111-

Доктор, полураздетый лежал на широкой кровати. Битый час он пытался понять, почему у него время от времени возникало чувство, будто его в чём-то очень важном обманули. Он вновь и вновь прокручивал события прошедшего дня, и казалось, вот-вот ухватит за хвост эту причину, но она ускользала так же внезапно, как и появлялась.

Послышалось шуршание, и дверь без стука отворилась. Доктор вздрогнул и приоткрыл глаза. На пороге кто-то стоял.

-112-

— В доме больше никого, — заканчивал свой рассказ парень, — а я опять в кровищи. Пришлось пошмонать в гардеробе. Повезло мне, костюмчик — по размеру, полуботинки без шнурков, но, с непривычки, труднее всего было с пуговицами. Полуботинки до сих пор на мне. Без износу оказались. На кухне перекусил, пока деньги сушились. Нашёл керосин... Мне отлить надо. Можно?

— Потерпишь, — приказным тоном сказал законник.

Парень глубоко вздохнул и продолжил:

— Так заполыхало, еле ноги унёс. Потом с дальнобойщиком договорился.

— С врачом всё? — резко перебил его законник.

— Всё, — ответил парень и услышал знакомый щелчок.

Лампочка на панели перестала мигать.

— Раз всё, вали дальше, — сказал законник.

— Значит, завёз он меня в Тмутаракань, ящики сгрузил, а я попросил его пристроить меня там ночным сторожем. Для тамошних он и Бог, и царь, потому что продукт их в город возит. Пристроил так, что даже документов не спросили. Думал побыть на природе, аклиматься, но рана загноилась, да и фельдшер, как оказалось, по крупной скотине мастак. Стибрил я его документик, пока он вместо спирта на колодезной воде примочку для меня готовил, вышел на трассу и махнул в город на попутке. Сфотографировался, вклеил свою рожу, как смог печать пририсовал, и устроился вахтёром в больнице. Вахтёру на дверях хирург никогда не откажет в перевязке, да и кому-то докладывать ему не приспичит. Там и жил во флигелёчке при больнице. Даже новый зуб успел вставить.

— А не побоялся? Тебя же в городе могли опознать, — перебил его законник.

— Не узнали бы. Я это уже и на шлюхе проверил, да и доктор не смог опознать. Я же усы отрастил и очки носил. Вот только ваша девица враз признала. Без очков был, поэтому. Мне же сеструху повидать надо было, а её и след простыл. Потом дело придумал. Стал примечать, что к некоторым больным и отношение особое, и по несколько раз за день передачу им несут. Я, балда, вначале думал, что по чаевым узнаю, кто есть кто. Оказалось, нет, чем богаче, тем зажимистее. Вычислил я несколько таких карасей, а в комнате врачей списал их адреса. Бабки хоть и были, но ради интереса потянуло меня на авантюру. Скукотища заела. Флигелёчек на отшибе, покалякать не с кем, и в больнице только «здрасьте», «до свидания». Захотелось попробовать себя в деле, но как без ствола, да с одной рукой идти на дело? Тут вспомнил я про девицу с ружьём на даче. Подумал, раз ружьё есть, может и пистолетик какой-нибудь отыщется, — парень вздохнул. — Нет, не везёт мне в родных краях. Опять рожей в дерьмо угодил. В тайнике ружьё нашёл, а пистолета нет. С ружьём по хатам не пошастаешь. Спустился в подвал, ещё там пошуровать, и вдруг, бац! Ваш парень по башке огрел.

— Как же ты собирался «ласкать карасей»?

— Да очень просто. Я же за эти дни видел, кто к ним в больницу ходит. По имени отчеству уже всех знал. Знал, кто домочадцы, кто шестёрки, а кто кореша. Звоню в дверь и говорю: от такого-то есть что передать. Дверь открывают, впускают в дом, а я пистолетик под рыло. Если в доме несколько фраеров, то один вяжет остальных. Потом ставлю его на колени, он сам себе платком глаза завязывает, а я сзади по его маковке долбаю. Связанных долбать легче, а можно и придушить, но это если бабки сразу отыщутся. Главное, — чтоб кровь не набрызгала на одежду. А ежели бабок не сыщу — утюгом поглажу или...

— А без утюга не отдадут? — перебил его законник.

— Без утюга и удавочки не дадут, — воодушевился парень. — Они же сразу сообразят, что я их в живых не оставлю и всё равно прикончу. Я же однорукий и меня никакая маска не спрячет. Поэтому условие для них одно: «гони бабки, чтобы побыстрее отмучиться». Я даже кляп придумал, чтобы без шума. Потом уже хату поджигаю, и, прости-прощай.

Парень ехидно хихикнул, а законник передёрнулся, представив лежащие вперемежку тела с проломленными черепами, и детей с выпученными глазами.

— Почему ко мне шаманить заявился? — зло спросил он. — Других вариантов не было?

— Не знаю, может, и были...

Парень явно занервничал.

— Ах да, — будто вспомнив что-то, продолжил он, — я же тогда подумал, что только у вас может быть самый надёжный ствол, к тому же задарма. Вот поэтому...

— Ладно, — успокоил его законник. — Адреса при тебе?

— Нет во флигеле. Там в блокноте и адреса, и имена, и кто, куда, когда ходит.

— А на мою дачу как вошёл? Кто дал ключи?

— Сам изготовил. Я же плотничал у вас, и все замки ставил, и про тайник я знал. Вот тогда, на всякий случай, сделал я копии ключей, и решил, что нечего их зря таскать с собой. Спрятал их недалеко от дачи, и они до сих пор целёхонькие ждали меня. Что, не верите?

— Верю, — успокоил его законник. — Так где, говоришь, находится твой флигелёк? — и парень подробно описал место, и как туда проехать.

Парень опять стал проситься по нужде, но законник молчал, что-то напряжённо обдумывая. Вдруг он резко затормозил, сдёрнул повязку и посмотрел парню в глаза.

— Отдашь адреса, и я тебя отпущу. Хочешь, останешься со мной, а не захочешь, катись на все четыре стороны, только на глаза не попадайся. Так что воля твоя. Повернись, я тебя развяжу.

— С вами, конечно же, с вами, — радостно заверещал парень. — Я же давно мечтал быть с вами. С вами мне спокойней будет, и в тюрьму попасть уже не так страшно. Вы меня там теперь защитите, правда?

— А ты как думал? — усмехнулся законник, отшвырнув верёвку на заднее сиденье. — Только мне надо срочно позвонить.

Законник вспомнил, что, кроме своих звонков, ему ещё надо предупредить жену доктора.

— Теперь про доктора выкладывай. Что он с твоей сестрой вытворял?

— А отлить можно? — попросил парень, и законник согласно кивнул головой.

-113-

Доктор вздрогнул. В лунном свете ему почудилось, будто на пороге стоит сказочная ведьма. Приглядевшись, он узнал цыганку. Просто она распустила волосы. Приподнявшись на локте, доктор предложил:

— Давай потом поговорим.

Но цыганка уже проскользнула в комнату и закрыла за собой дверь.

— Говоришь, потом? Потом вы все разъедетесь по своим делам, а мне что делать? Мне выть хочется. Я же осталась совсем одна. С малышом была хоть какая-то цель. А что сейчас? Даже крыши над головой нет.

— Не хнычь. Я могу устроить тебя на работу в больнице. Будешь учиться на курсах медсестёр. Поживёшь на квартире моей супруги. Всё равно она пустует, а малыша сможешь видеть, когда захочешь... Малыш... — почему-то взволнованно произнёс доктор.

Внезапно он почувствовал, что именно с малышом связана нить, возбуждающая в нём ощущение обмана.

-114-

Парень ещё возился со своей ширинкой, а законник успел достать из магнитофона кассету, спрятать её в карман, а взамен поставить новую.

Законнику опять вспомнилась история с прорабом, и он подумал: «После драки кулаками не машут. Жаль мужика... Худо ему было, когда каяться приходил. Домой вернулся, чтоб отлежаться, а там брат с женой уже потрахались и в одной постели спят. Не повезло ему, что жена шлюхой оказалась, а брат подонком. Наверно, решил тихо уйти от позора, чтоб не прибить их на месте. Вот тогда инфаркт и ударил прямо на улице... Всё верно, его же скорая прямо на пороге дома подобрала... А ведь он для своего младшего брата и за мать и за отца был, и в жене души не чаял. И воровал он ради них, чтобы жили припеваючи, а они ему такой чёрной неблагодарностью отплатили. Хорошо, что я хоть его последнюю волю выполнил. Видать, я для него остался единственным, кому он мог доверить тайну. Плюнул я им обоим в зенки после похорон, как он просил в записке, — законник тяжело вздохнул. — А что с того? Человека же нет на этом свете».

-115-

Доктор крепко сжал кисть руки цыганки и, посмотрел ей в глаза.

— Малыш, он — не мой сын!

Цыганка оторопела и сразу же мелькнула мысль: «Лучше не спорить».

— Да, — хладнокровно ответила она, — он от покойного главврача.

— Так я и знал. Уходи, — сказал доктор и откинулся на подушку.

— Ладно, доктор. Раз уж ты сам обо всём догадался, буду до конца честной. Твоя жена сказала, что ты бесплоден. Сказала, что она принесёт себя в жертву, и твою ущербность возьмёт на себя. Я уверена, что она врёт. Она сама бесплодна.

— Разве? — удивился доктор, но спустя мгновение раздражённо спросил:

— Дальше что?

— Дальше не знаю, как сказать.

— Покороче, если можно.

— Хорошо. Твоей жене нужен только мой малыш, а от меня она хочет поскорее избавиться. Навязываться к ней в сёстры я не хочу и не буду. Коротко это звучит так: доктор, здесь и сейчас сделай мне ребёнка. Если у меня будет ребёнок от тебя, то я исчезну навсегда.

— Не думаю, что таким образом ты сможешь исчезнуть. Тебе же не ребенок нужен, а я. Ради этого ты готова даже разрушить мою семью.

— Ничего разрушать я не хочу, — ответила цыганка, постепенно краснея. — Вспомни, как хорошо было нам... Я тебя умоляю... Клянусь, тогда я оставлю тебя в покое.

— Глупости говоришь. Как я смогу спокойно жить, сознавая, что моя родная плоть не со мной. Ты же уверена, что тогда я сам прибегу к тебе. Знаю я ваши цыганские штучки приворота.

— Но ты же хочешь, чтобы я отстала... А правду узнать не желаешь?

Доктор на мгновение задумался и продолжил свою мысль:

— Но даже не я тебе нужен, а ты хочешь насолить моей жене. Хочешь отомстить ей за то, что она твои планы разнесла в пух и прах.

— Не буду спорить, раз уж ты так уверен. Видно, и твою философию она разнесла в пух и прах, — усмехнулась цыганка.

— Ну вот, вспомнила моё высказывание, что мужчина совершает грех, когда отказывает женщине. Видно ты забыла, что тогда я был холост. А сказал я это для оправдания твоего настырного желания уложить меня с собой в постель. Чтобы тебе не очень унизительно было.

— А ты уже забыл, что был у меня первым мужчиной? Моей первой любовью. Забыл, как тебе было хорошо со мной?

— Может быть, хватит? Значит так. Закона я не нарушал, и от меня ты ушла по своей воле. Оставим, пока что, всё как есть. Налаживай свою жизнь, но то, что вы придумали с моей женой, ненормально. Он твой сын и должен жить с тобой.

— Всё-таки это твоя жена проболталась. Видишь, какая она подлая?

— Нет. Вспомнил, как ты ушла от меня. С любимыми так не поступают.

Доктор вспомнил, что и решение уволиться из тюремной психушки он принял сразу же после того, как она переметнулась к главврачу.

— Как ты не понимаешь, что мне тогда надо было срочно спасать брата, — в сердцах выплеснула она.

— А сейчас пьесу придумала, чтобы спасать себя? Застала меня врасплох, и я на время засомневался в своей привычке убирать за собой. А если бы не засомневался? Стала бы убеждать, что моё семя в мусорном ведре откопала?.. Лучше уходи. Меня тошнит от всего этого.

— А на твою жену порча наведена, и всё равно ты будешь мой! Вот увидишь! — злобно выкрикнула цыганка и в слезах выбежала вон.

-116-

— А бабы у них какие клёвые, — мечтательно сказал парень, усаживаясь в машину, — Холёные такие, важные. Была там одна задастая конфетка. Так и представляю, как я верхом на ней, а под ней мужик её с проломленной башкой.

— Хватит, — поморщился законник. — Давай про доктора и твою сестру.

— Они только неделю встречались, так что рассказывать нечего, — сказал парень. — А доктор деньги забрал?

— Нет, не успел. Ты же в письме велел ему дожидаться, — ответил законник, вынимая из кармана очки. — Большой человек, наверно, успел всё прибрать. Только, кто он — ума не приложу. Получай свои очки обратно.

Лишь хитрый прищур глаз выдавал внутреннее ликование законника, а парень, забирая очки, радостно воскликнул:

— Точно он. И колье для него было, и открытку с шифром кореш посылал ему. Ведь большой человек получил весточку, когда кореша уже замели. Вот и забрал он всё, чтоб мусорам не досталось... Узнать бы, кто он? — мечтательно закончил парень.

— Звякну кое-куда, и тогда узнаем, — отозвался законник, еле сдерживая себя от злорадной усмешки. — А тебя в больнице не хватятся?

— Нет. Я выходной, а в гости никто не ходит.

-117-

Цыганка бежала к своей комнате, а в мозгу вертелось: «Я докажу, что я — лучше. Без меня и малыша ты и дня прожить не сможешь, загнёшься — вот увидишь! А всему виной — письмо брата. Пожелание такой гадины для меня только горем обернуться может, а я, как дура, до сих пор ношу его на груди. Мне же старая цыганка нагадала, что бумага на груди горем обернётся, а дама червей поперёк дороги встанет. Как же я могла забыть об этом?»

Слёзы мгновенно высохли.

-118-

Законник несколько раз пытался дозвониться куда-то. Наконец, ему это удалось. Парень видел его в профиль, и напряжённый вид законника не предвещал ничего хорошего.

— Теперь дело на мази, — сказал законник, усаживаясь в машину.

У парня от сердца отлегло, а законник добавил:

— Осталось ещё в одно место заскочить.

-119-

Доктору не спалось. «Странно, почему я так поздно догадался, что малыш не мой сын? Туман какой-то был в голове, а сейчас всё прояснилось. Жену надо предупредить, чтобы она дозировано переносила свои фантазии в жизнь... С цыганкой дело плохо. Она становится опасной. Родственные обязательства до поры до времени подавляли в ней ненависть к брату, а теперь преграды нет. От брата отказалась, и вся желчь неудовлетворённости польётся на окружающих. Уже и на жену порчу навела. Надо переориентировать её мысли, пока ещё бед не натворила, — думал доктор, ворочаясь с боку на бок. — О какой записке упоминала девица во время гипноза? Как это она смерть смогла завернуть в записку? Рояль, почему поломала?.. Неладно у неё на душе»

-120-

Машина законника подъехала к особняку с высокой оградой.

— Надень очки, — распорядился законник.

Их там ждали, потому что ворота мгновенно распахнулись, и крепко сбитый паренёк сразу же подошёл к машине.

— Посидите пока вместе, — сказал законник, вылезая из машины.

-121-

Цыганка спустилась на кухню, сожгла письмо и вернулась в комнату. Укрываясь одеялом, цыганка уже корила себя: «Зачем я призналась? Сама всё испортила. Какая же я дура!.. Нет, вовсе я не дура. Неужели, было бы лучше, если стала бы доказывать доктору, что копалась в мусорном ведре? — она передёрнулась. — Нет, всё хорошо. Доктор знает правду, и его жене уже нечем будет крыть. Нож она выкинула, так что никогда не сможет доказать, что я бросалась на неё. То, что она заступилась за меня перед цыганами — не в счёт — я её об этом не просила. Сама навязалась, чтобы забрать малыша себе, а от меня шмотками и деньгами хочет откупиться, дрянь. Пусть теперь оправдывает своё «благородство», а доктора ото лжи всегда тошнит. И потом, я же моложе неё, — утешала она сама себя. — Что же ей старая цыганка нагадала на картах насчёт проклятья? Дура я. Надо было мне весь разговор подслушать, а не со шмотками возиться. Ничего, съезжу к ней и всё разузнаю. Ещё посмотрим кто кого!»

-122-

Вместе с двумя амбалами законник подошёл к машине. В руках он держал кейс. Прикуривая, он безразличным тоном бросил амбалам:

— Теперь он ваш, забирайте.

Очки слетели на капот машины, и парень, истошно вопя, задёргался в руках амбалов:

— За что?!

— Прикрой фонтан, — посоветовал законник и отшвырнул сигарету. — Я же предупредил, что тебе каюк, ежели лажу втирать станешь, — спокойно закончил он.

— Я вам всё честно рассказал! Можете проверить!

— Уже проверили во флигелёчке за тумбочкой, — усмехнулся законник.

Парень побледнел, а законник продолжил:

— Врубаешься, что там нашли? А ты ко мне поехал шмонать. Так что нечего мне тут бабушку лохматить. Кстати, каким это ветром к тебе ствол занесло?

— Долго сказывать, — буркнул парень.

— Ну, раз долго, значит, там ершить будешь. Разрешаю, — милостиво согласился законник и кивнул головой в сторону дома.

— А если скажу, отпустите? — взмолился парень.

— Кому нужна твоя бадяга? — ехидно отозвался законник.

— Я ствол взял, когда доктору жизнь спасал! — в сердцах закричал парень.

— Кончай баланду травить, — усмехнулся законник.

— Вчера кто-то хотел подстрелить доктора, а я сзади подкрался, железякой оглушил его и пистолет забрал. Вот как было дело! — воскликнул парень.

— Ну, да! Сначала пришить хотел доктора, а потом спас, потому что в нужное место в нужный момент въехал. Офигеть можно от твоих баек...

Законник открыл дверь машины

— Хватит! — зло обрубил он разговор, и парень вновь забился в руках амбалов.

— Я вчера хотел его подкараулить, чтобы потолковать с ним насчёт бабок, а там мужик в кустах стоял и целился в него из пушки. Вот я и шарахнул его, потому что дохлый доктор мне ни к чему.

— Свои сказки без меня травить будешь, — миролюбиво подвёл итог законник.

— Зачем вы со мной так?! — в отчаянии завопил парень. — Я же вам всю правду рассказал.

— А мне коротко сказывать, и про платочек, которым сначала зыркалки завязывают, и про молоточек, которым маковки сшибают, — процедил законник. — Заранее ведь знал, что с дачи брать будешь. Только вот, какая незадача. Это в кино такие платочки с монограммой и молоточки с дарственной надписью забывают, чтобы опера не очень мучились с розыском. Одного в толк взять не могу. За что ты хотел меня подставить? Чем же это я тебя так огорчил?

— Не знаете, за что? — зло выпалил парень. — Забыли? Я же весточку вам посылал. Просил, умолял, чтобы вы заступились, а вы плюнули на меня, как на последнюю чушку! Опустили меня! Вот за что!

— А у петушка знаки отличия всегда должны быть на виду, и нечего усами прикрываться, — усмехнулся законник. — Не моя забота насильников выгораживать, а с маргаритками я дружбу не вожу, — зло добавил он, вспомнив, что прошение парня он тогда, не читая, порвал.

Внезапное напоминание о тюрьме резкой болью отозвалось в рёбрах. Он вспомнил, как ограждал честных воров и политических от подкалываний беспредельщиков. Законник смахнул очки с капота, раздавил их каблуком, и боль отпустила.

Амбал хотел что-то сказать, но парень перебил его, обречённо выкрикнув:

— Куда вы теперь меня привезли?

— А ты вспомни, как врача с его женой замочил и хату их поджог?

— Никого я не убивал! Не было этого! Не убивал я! — заверещал парень.

— Всё что было, на плёночке записано и уже прослушано. Ты родителей друга детства убил, а он — крутой мужик и за поимку награду обещал, — сказал законник, похлопывая рукой по кейсу. — Кое-что и твоей сестре причитается. Ты ей много крови попортил.

— Простите меня, пощадите, — взмолился парень.

— А по документам тебя нет на этом свете, так что казнить или щадить мне некого, — злорадно заметил законник.

— Зачем вы тогда мне руки развязали, раз уж решили сдать?

— Обосрался бы ты по дороге, а мне твоё дерьмо нюхать? Кстати, полуботиночки, что без износу, мой кореш дарил отцу, а настенные часы, которыми ты проломил голову его матери, он подарил ей со своего первого заработка. Так что ждут тебя там, не дождутся. Могу дать совет: меньше говори, чтобы быстрее отмучиться.

Наконец, амбал вставил своё слово:

— Босс сказал, что разговора с этой паскудой не будет. Берём лопаты, и в ближайший лесок.

Парень задёргался в их руках, а законник успокаивающе сказал:

— Вот видишь, как тебе повезло, а ещё жаловался, что в родных местах только в дерьмо можешь рожей вляпаться. Свежим воздухом подышишь в лесу, и с рукой тебе повезло, что «кроватку» для себя не ты рыть станешь.

Машина законника резко сорвалась с места, парень смачно плюнул вслед, а амбалы потащили его к машине, стоявшей поодаль.

— Да не дёргайся ты, козёл, — зло сказал один из амбалов. — Босс тебе жизнь дарует. Повезло тебе, что наш босс триллеры любит. Ты ему для дела нужен. Убийство своих родителей он тебе прощает, но предательства никогда не простит. Тебе это ясно? Радуйся, что жив остался.

Парень ошалело замотал головой, и амбал продолжил:

— Сейчас мы к нашему хирургу съездим. Посмотрим, какой крюк или топорик можно будет вместо твоей руки пришпандорить. То ли киллером, то ли пугалом будешь у босса. Теперь понял?

-123 -

По дороге к своей даче, законник мрачно размышлял: «Каким дерьмом был, таким и остался. Даже с убийцей родителей не захотел по-мужски разобраться, а из-за колье фифочки такую заваруху затеял. Вечно у тебя из-за симпатичных мордашек проблемы возникали. В школе, чуть что, меня звал. Сам в кустах отсиживался, пока я с твоими соперниками расправлялся. Из-за твоей очередной чувихи я и в тюрьму угодил, а ты хоть раз навестить меня побрезговал. Как же тебя угораздило на тле безмозглой жениться? Это же, сколько надо выпить, чтобы с такой уродиной лечь в постель? Зато возможности её папаши в прикупе. Случай представился, и захотел одним махом двух зайцев зашибить: меня прижучить и фифочке угодить. А взамен мамашу с проломленной башкой, да папашу с перерезанной глоткой получил, да и тех в поджаренном виде. Ещё и наличными расплатился со мной за грехи свои. А колье это, я сам фифочке преподнесу и оттрахаю её за милую душу. А ещё лучше, супруге твоей подкину, чтобы фифочка когтями впилась в её рожу, когда увидит колье на её шее. Вот будет умора... Небось, побоялся при всех манто своей фифочке в гардеробной театра подержать. Вот и пришлось «аристократу» за джентльмена быть. Красивой дамочке манто подал, по шейке ручкой провёл, поправляя воротничок, и колье, как ни бывало. Вот так-то, одноклассничек, красивая работа, и шейке облегчение. Наобещал ей с три короба, а как вернёшь колье, если ко мне на поклон побрезговал прийти? Хоть ты и бандитский «врач», и тесть твой прокурор, а простой житейской истины не знаешь: не пойман — не вор. А не был бы твой тесть «зуботычкой», кто бы твои грязные делишки обделывал? Как бы ты вытряхивал кровавые денежки из твоих бандюг? Кому срок урезать, кому статью поменять или в психушку направить, и всё это руками тестя. С бедной цыганки деньги содрал так, что она на улице очутилась. Слава Богу, честным ворам твои услуги, что муравью калоши. Статья чёткая, не то, что у твоих беспредельщиков, где всё расплывчато, аж до вышки. Лишний срок моим не грозит, если дело сработано без применения технических средств... Стоп! — законника пот прошиб. — А если с применением?.. Так вот от кого у тебя наводка пошла. Вот, гад! Чтобы срок себе скостить, кассу сдал адвокатишке. Стукачом стал, падла! Он же, гад, когда свою долю пришёл внести, услышал мой наказ барыге, что пусть дожидается эта вещица своего часа. А когда замели, то настучал адвокатишке, что колье в целости и сохранности у барыги. А я ещё удивлялся, как он срок себе скосил, гад... Нет... Надо проверить. За такую ошибку своей жизнью можно поплатиться... Стоп! — законник резко затормозил. — А вдруг туфту везу? Мне же ещё надо комиссионные отделить: доктору за наводку на мысль, и цыганке долю выделить. Она же могла не дать патроны, а долг платежом красен».

Дата добавления: 2015-07-08